— Пусть скорее наступят дни гибели этих убийц! — причитала какая-то женщина.
— Славик мой маленький, бедный Славик! — запричитала и Валя. — Слышу тебя, сынок, ты просишь меня: «Мама, закрой мне глаза!»
Она обеими руками закрыла себе глаза. Ее Славик всегда боялся гула самолетов и взрывов бомб. Перед Валиными глазами возникла такая страшная картина, что у нее подкосились ноги, и она упала.
Очнулась она все в том же мрачном подвале, лежащей на сырой земле. Из дома доносились глухие удары и стоны. Гестаповцы выволакивали арестованных из подвала и там, наверху, пытали их, а на рассвете вешали. На самых видных местах в селе были сооружены виселицы. Фашисты допытывались, где коммунисты, где комсомольцы, где скрываются партизаны.
Когда Валя очутилась в гестапо, она увидела офицера. Первое впечатление — спокойный, вежливый. За ним стоял переводчик. А из угла на Валю смотрел Халлаев, один из тех, кто приезжал за ней.
— Мы знаем, кто ты и чем занималась, фрау Кесаева, — сказал офицер, и на лице его появилась притворная улыбка. Переводчик передал слова офицера Вале. — Но ты сама должна рассказать, где партизаны, как ты установила с ними связь, кто помогает?
— Не знаю, я ничего не знаю!
Офицер недобро улыбнулся, потом показал ей какие-то бумаги.
— Фрау Кесаева, видите, на вас поступили жалобы? От победоносной армии великой Германии никто ничего не утаит. Если будешь говорить правду, отпустим домой, а если нет, то… — офицер дотронулся рукой до своей шеи. — Повесим!
— Я сказала уже, — не сдвинулась с места Валя, хотя от слов немецкого офицера сердце ее окаменело. — Я работала на почте, больше ничем не занималась. Вы хотите преследовать ни в чем не повинных людей?
Подобно испуганному ребенку, Халлаев поднял руку:
— Господин офицер, спросите ее, где скрывается партизанская банда. Пусть покажет нам — и будет свободной…
— Старая собака! — не выдержала Валя. — Ты же хвастал по дороге, что все знаешь. Чего тогда спрашиваешь? Не знаю я, понял? Не знаю! — закончила Валя и тихо добавила — Гадина….
Переводчик передал офицеру слова Вали, не забыл перевести последнее.
Три дня и три ночи продолжались допросы. Но Валя никого не выдала. А потом ее вместе с другими арестованными погнали под конвоем в сторону Прохладного.
Во время следствия в гестапо Валю избили, и в дороге у нее кровоточили и болели раны. Несколько дней ничего не могла есть.
Кто-то, сжалившись, всунул в карман ее куртки початок. Теперь она грызла по дороге кукурузные зерна.
Валя осталась благодарной русскому человеку — пленному Василию. На просеке он измазал лицо ей сажей, наложил черную повязку, и женщина стала походить на трубочиста.
— Так нужно, — сказал Василий. — А то измучают тебя, бабонька, кобели эти… Не умывайся больше…
По грязной дороге пешие пленные должны были идти наравне с конным конвоем.
Валя никак не могла успокоиться.
«Астан, родной Астан, неужели я в плену у фашистов?»— с ужасом думала она.
Такую печальную историю поведала Астану сестра.
— Теперь ты знаешь, что с Валей случилось до станции Прохладное. Больше никаких вестей никто не передавал…
Астан молчал, молчал долго, мучительно долго.
— Астан, — снова заговорила сестра, — вот письмо. Это Валина мама передала тебе, когда узнала, что я к тебе еду. Письма твои тоже здесь. Старые, когда вы еще не поженились. Передай Астану, сказала Валина мама, пусть будет память о ней.
Астан молча взял пожелтевшие конверты, начал их поглаживать, словно они были живыми существами.
После, оставшись один, он достал самое первое письмо Вали и несколько раз перечитал его. Повеяло чем-то родным и далеким-далеким. Вспомнилось военно-морское училище, курсанты, которых послали в Заполярье создавать фундамент Северного флота, трудные героические дни молодых друзей…
ПЕРВОЕ ПИСЬМО ВАЛИ
«Дорогой, милый Астан!
Получила твое письмо и страшно волнуюсь за тебя. Каким образом ты попал в Заполярье? Что с тобой случилось? Почему возишь камни, закладываешь фундаменты и работаешь до седьмого пота? Если тебя судили и строго наказали — напиши, за что? Ты пишешь, что здоров и что всех хорошо кормят. А почему ты живешь в бараке? Очень прошу, поскорее напиши мне, как ты попал в этот холодный снежный край и не нужна ли тебе помощь? Напиши — и я тебе перешлю продукты или даже приеду.
Я живу сама не своя, и подруги по институту спрашивают, что случилось. Ответь, любимый мой, поскорее. У меня все хорошо.