— Врешь, не возьмешь! — повторяет Астан.
В лодке стало душно, как в закупоренной бутылке.
— Взрывы и шумы удаляются, — доложил Сосновский.
— Хорошо! Мы еще поводим фрицев за нос! — произнес Астан, чтобы все его услышали. — Право руля!..
Лодка металась под водой: она уходила то вправо, то влево, то падала вниз, то поднималась вверх. Спасение было только в этом. Экипаж верил в Кесаева.
Командир посмотрел на часы: была полночь. Около двенадцати часов кряду рвутся бомбы вокруг «Малютки». Никто раньше не слыхал о том, чтобы столько времени корабль мог находиться под бомбежкой.
Близкие взрывы сзади, с правого и левого бортов. Кажется, что вот-вот корабль разлетится. Борта скрежещут от ударяющих осколков глубинных бомб.
— Катер над головой! — доложил акустик.
— Полный вперед! — скомандовал Кесаев.
— Катер справа по борту!
От взрывов бомб снова задрожал корпус лодки, осколки гвоздили стальную обшивку, скрежетали по ней, а командир не отдавал приказов…
Не хватало воздуха. Экипаж работал лежа, чтобы подольше сохранить остаток кислорода. Еще пять, десять минут — и надо всплывать. Иначе смерть от удушья.
Придя в себя после легкого головокружения, Кесаев скомандовал:
— Подготовить корабль к всплытию!
— Корабль к всплытию готов! — доложил старший помощник.
Было три часа утра.
— Товарищ командир! — громко прокричал Сосновский. — Шумы винтов отдалились. Похоже, у немцев боезапас кончился.
Весь экипаж слышал слова акустика.
— Полный вперед! — приказал Кесаев.
Через некоторое время лодка всплыла на поверхность.
Вражеские корабли будто ветром сдуло: ни слуху ни духу! Куда они девались? Убрались восвояси или задумали какую-нибудь хитрость? Все равно. Интуитивно Кесаев чувствовал, что преследование окончено, но ни на минуту не ослаблял бдительности. Люди понемногу оживали.
— Курс па базу! Идти в надводном положении. Полный вперед!
— Есть полный вперед!
Неспроста, видно, называют моряки «Малютки» своего командира «батей». «Каплейт», «кэп», «наш кэп», «наш батя» — сколько любви и теплоты вложено в эти слова.
«Если бы не кэп, не вышли бы из этого боя живыми», «Орел наш батя», «Ну, хлопцы, молитесь за здоровье нашего каплейта — без него нам всем аминь и труба», «Надул, надул фашистов кэп, на дно пустил, как миленьких, и фамилию забыл спросить» — такие слова можно было услышать среди собиравшихся по двое, по трое членов экипажа подлодки.
Море чернело, как гигантская могила, но на свежем воздухе команда повеселела. Прокатывался смешок, срывались шутки. «Братки, — слышался чей-то голос, — на воздухе мы и без кислороду проживем».
Неровно, но работали двигатели, серело предрассветное небо, еще светились на нем редкие крупные звезды.
Казалось, что бой был давным-давно. Он уже становился легендой, хотя нервное напряжение спадало медленно, оставляло на сердце невидимые рубцы.
Лодка шла по курсу. Командиры отделений на ходу устраняли повреждения механизмов. Астан со своими помощниками— Егоровым и Деминым — стояли в рубке и тихо переговаривались между собой.
— Скажи, каплейт, что ты думал, когда дал команду всплывать?
— Решил: все равно погибать. Уж лучше всплыть и дать бой врагу. Как говорил Твердохлебов: «морда в морду». Думал, если удастся, подвести корабль к берегу, высадить экипаж, а лодку взорвать и податься к партизанам. А не дали бы высадиться — тогда на таран пошел бы! Вот как думал, — закончил Кесаев.
Демин и Егоров знали, что все было бы именно так, как говорил их командир.
— А чем бой вел бы на берегу с фашистами? — спросил Егоров.
— Как чем? Автоматами, гранатами.
— Где бы ты их взял?
— Я знаю, что у хлопцев все есть; попрятали, потому что не по уставу. Ну да бог с ними. Совесть-то у них чиста, как родниковая вода.
Егоров и Демин улыбнулись.
— Все же интересно знать, почему немцы отступились от нас?.. — снова спросил Демин.
— Устали. Им тоже нелегко пришлось: двенадцать часов подряд утюжить море… — сказал Егоров.
— Нет, не то, — продолжал Демин. — Мы их обманывали, вот они и бросились искать нас в другой стороне. Подумали, что вырвались из их кольца.
— Немцы, — тихо проговорил Астан, — были готовы сражаться до полной нашей гибели. Они не устали. Я и сейчас не уверен, что мы оторвались от них.
В это время их разговор прервал пришедший в рубку боцман:
— Разрешите, товарищ командир?
— Говорите, что у вас? — спросил Кесаев.