Я видел, как в день боевого крещения 11-го корпуса, на подступах к Моздоку, горсточка курсантов Ростовского артиллерийского училища под командой молодого офицера Румянцева отбивала танковую атаку — с утра до самого вечера.
Через четыре дня я узнал, что атаки фашистов продолжаются, но ни один танк противника пробиться вперед не может. Горсточка храбрецов тает, но ни метра родной земли не отдает врагу. Командир бригады сказал: «Мы спокойны — там Румянцев…»
Вернувшись в часть, Румянцев проспал в блиндаже целые сутки, а когда комбриг приказал вызвать героя, чтобы вручить награду, Румянцева не оказалось на месте: он вернулся на свой рубеж без всякого приказа, вернулся в самое пекло не ради ордена.
Таким был и мой друг Ибрагим Курбатов на высоте «Крейсер». Таким был командир батареи Хотулев. А сколько их было и есть!
Такими я вижу офицеров Олеся Курковича и Сашу Казаева. Это под их началом в районе селения Кизляр за одни сутки противнику был нанесен чувствительный удар: разгромлено два батальона пехоты, уничтожено 27 танков и 64 автомашины с боеприпасами и средствами материального обеспечения.
В ответ 10 сентября гитлеровское командование бросило в бой до 120 танков и два пехотных полка 370-й дивизии, пытаясь прорвать фронт и выйти на шоссе Кизляр— Раздольное — Сухотское. Все новые атаки были отбиты с большими потерями для противника.
Но выдохлась ли Моздокская группировка противника? На какое-то время — да. Тщательно разработанный план прорыва к грозненской нефти по «гладкому пути» долины Алханчурт развеян в прах. «Броневой каток» Клейста не получился, вместо него — танковое кладбище.
11-й гвардейский корпус, находясь в наиболее опасной полосе наступления немецко-фашистских войск, оправдал надежды Родины и не только выстоял в обороне, но и решительными контрударами принудил врага на время забыть об Алханчуртской долине.
Однако фон Клейст не собирался отказываться от своих планов. Он лишь постарался «найти убедительное» оправдание перед Гитлером: дескать, Терек широк и глубок, быстр и коварен… Да и берега заболочены. Так гитлеровская верховная ставка и сообщила, когда фашисты захлебнулись под Моздоком.
«У Терека советские войска пытаются остановить продвижение немецкой армии в направлении Грозного. Река Терек в районе боевых действий имеет 500 метров ширины и 2 метра глубины. Быстрота течения этой реки и заболоченные берега делают ее весьма серьезным препятствием, для преодоления которого требуется некоторый промежуток времени». Вот и вся причина.
Кто виноват в том, что 1-я танковая армия генерала фон Клейста и дивизий генерала Руоффа не смогли прорваться к Грозному? Коварный Терек ли унес сотни танков и тысячи убитых в этом районе гитлеровцев?
Кладбища фашистской техники и немецких солдат на берегах Терека в районах Эльхотово — Илларионовка — Кури — Малгобек — Моздок — Ищерская и далее… говорят о другом. А это другое можно объяснить одним словом: стойкость! Стойкость советских воинов, у которых приказ Родины — ни шагу назад! — стал законом жизни…
А теперь о девушках. Об их героизме и самоотверженности. Это они бороздили ночное небо над долинами Терека у самых Черных гор. О них с ненавистью и страхом говорили пленные: «Рус-фанер спайть найн…», «Ночь летай… Жу-у-у делайть… Бум-бум-бум… Акоп нету, зольдат капут…»
Кто знал силу и мощь немецкой зенитной артиллерии, кто хоть раз видел прошивающие молнии «мессершмиттов» в воздухе, поверит ли, что наши По-2, ведомые девушками, посмеют пролететь над обороной фашистов. Не увидев их своими глазами, поверить в такое было невозможно.
К храбрым летчицам меня привело письмо сестры. Ей бы в эту зиму диплом защищать на врача, а она… где-то тут поблизости. Обратный адрес — полевая почта… Связисты помогли мне открыть тайну цифр, и я узнал, что воинская часть, где служит сестра, находится совсем близко. Выгадал я денечек и на попутных быстро добрался до нужной станицы. Не станица — райский сад. Груши, яблоки, абрикосы, сливы, персики, орехи… Урожай небывалый! Деревья ломятся от плодов. Яблоки и груши гниют на земле — убирать некому. Белые, аккуратные дома утопают в садах.
— Асиновская она и есть, — сказала мне пожилая женщина, которую я встретил у арыка на окраине станицы. — Никак до соколиц наших путь держишь? Они тута. Скучают девушки мои без кавалеров.
«Соколицы». Это хорошо! Значит, уважают их казачки. А казаков в станице не видать. Да и соколиц-то нет. Где же они? Ага, вот их «рус-фанеры». Здорово маскируются под яблонями и грушами. С воздуха и не заметишь!