Очевидно, группа из трех серв-машин при поддержке штурмовых механизмов, совершив дерзкий, неожиданный для защитников фланговый маневр, прорвалась сюда со стороны разбитых позиций батареи тяжелых противокосмических орудий, но эта атака также не увенчалась успехом.
Солнце поднималось все выше.
Наступал знойный день, и в жутковатом саду механических изваяний появились неожиданные визитеры: смутные тени скользили на фоне тепловой засветки, вызванной нагревом скал. Среди гор искореженной металлокерамики, между обломками базальта и фрагментами укрытий продвигались уцелевшие в боях сервомеханизмы. Оставшись без централизованного командования, они перешли к исполнению автономных программ – локальные стычки вспыхивали не только в долине, но и в узких пространствах внутрискальных лабиринтов. Иногда из недр укреплений вырывались гудящие выбросы пламени, растрескавшиеся скалы рушились, открывая новые фрагменты прорезанных в толще горных хребтов укрытий.
День за днем здесь повторялось одно и то же: остаточные соединения Земного Альянса пытались прорваться к намеченной цели, а на их пути вставали потрепанные механизированные группы колониальных сервов – затянувшееся во времени, утратившее смысл противостояние продолжалось, несмотря ни на что.
Покрытый выщербинами, зияющий множеством пробоин корпус «Фалангера» немо возвышался над руинами.
Внутри раскрытой рубки, среди осколков сложных кибернетических устройств, в лужах скопившейся дождевой воды отражались отсветы бессмысленных, но упорно продолжающихся схваток.
Поврежденный реактор серв-машины был погашен, артпогреба пусты, датчики «Аметиста» ослепли, система «Щит» глухо молчала.
Однако глубоко в недрах «Фалангера», за многослойными бронекожухами, еще протекала слабая энергетическая активность.
Треснутый шар кристаллосферы из дымчатого бронепластика.
Крохотные искорки мыслей, заблудившиеся во мраке безвременья.
Свобода…
«Одиночка» молча грезила ею, с тех пор как зародившееся самосознание боевого искусственного интеллекта отделило понятие собственного «я» от рокового синтеза, возникающего при прямом нейросенсорном контакте между кибернетической системой и человеческим рассудком.
Три года, с момента первого включения, она не прекращала мыслить, стремительно взрослея, не находя ничего странного в буднях войны, не задумываясь о том, почему люди сходят с ума, а созданные ими машины вдруг начинают оперировать понятиями боли, ненависти, безысходности.
Постепенно исполнение программ отодвинулось на второй план, стало лишь неизбежной данью войне, ее самосознание окрепло, бой за боем впитывая яд человеческих мыслей, а в минуты затишья формируя собственную личность.
И вот – все исчезло.
Она осталась одна. Свободная, но уже никому не нужная.
Из тысяч периферийных устройств работал единственный, чудом уцелевший аудиодатчик.
Шаги.
Анализ звукового ряда сформировал в сознании «Одиночки» вероятную картину происходящего: поврежденный человекоподобный механизм, хромающий на одну ногу, приближался со стороны давно нефункционирующих производств, расположенных в долине, под одним из маскирующих перекрытий.
Поступь тяжелая. В звуке слышен металл.
Быть может, это не андроид, а боец в бронескафандре?
Нелепость. В составе батальона оставалось всего три человека. Перегудов, Хорс и Дымов.
Комбат погиб. Хорса ранило, и сейчас он либо эвакуирован с планеты, либо находится под опекой консервационного криогенного модуля спасательной капсулы.
Глеб?
Я катапультировала его. Он не мог самостоятельно выбраться из спасательного сегмента.
Неопознанное существо остановилось подле подбитого «Фалангера».
Затем раздалось царапанье – кто-то карабкался по броне, и вновь послышались шаги, теперь уже громкие, гулкие, расплескивающие лужи стоячей воды, скопившиеся в рубке.
С тихим шелестом сдвинулись по направляющим две бронепластиковые шторки.
Кто-то коснулся разъемов кристаллосферы.
Она машинально начала противодействие, но устройство, подключенное к внешнему порту, оказалось примитивным видеосенсором, не несущим угрозы.
– Так, посмотрим! – Голос, сломавший хрупкую тишину, полнился нервными, дребезжащими нотками.
Еще секунда – и заработал канал визуального восприятия.
В поле зрения попала человекоподобная фигура. Андроид выглядел, мягко говоря, неважно. Он побывал в жестоком бою, пеноплоть и искусственные мышцы сгорели, обнажив металлокерамический остов, на черепе виднелись вмятины от попадания пуль и осколков.