Эмили любила тетю, но не хотела вести себя как ребенок. В конце концов, ей тринадцать: вполне достаточно, чтобы самой о себе позаботиться.
– Нет, спасибо, пап. Все хорошо.
– Точно? – переспросил отец. – Уверен, она будет не против составить тебе компанию.
– Да, точно, – сказала Эмили. – Просто шторм меня немного напугал. Но я найду чем заняться. К тому же тете Морин слишком опасно добираться ко мне в такую погоду, а затем еще и карабкаться пешком по лестнице на двадцатый этаж. Правда, я в порядке.
Отец немного поколебался, прежде чем ответить:
– Хорошо. Но если я тебе понадоблюсь или что-нибудь вообще понадобится, просто звони. Поняла?
– Да. Спасибо, пап, – сказала Эмили. – Я побегу набирать воду, пока ее не отключили.
Она нажала на кнопку отбоя и с помощью подсветки экрана добралась до кухни. Там быстро отыскала фонарик «для экстренных случаев» и направилась в ванную.
Обычное дело во время отключений: наполнить ванну и любые другие емкости водой. Один из недостатков жизни в высотном здании заключался в том, что, когда электричество вырубалось, насосы, подающие воду в квартиры, вскоре останавливались. Если не запасти достаточно воды, можно устроить себе крупные неприятности.
Эмили открыла кран в ванной и пошла наполнять кастрюли и ковшики на кухне. Стоило ей покончить с последней большой супницей, как напор воды пошел на убыль. Еще немного – и закончится.
– Что ж, лучше, чем ничего, – вслух заметила девочка, завинчивая все краны.
Занимаясь делами, Эмили смогла отвлечься от бушующего за окнами шторма на пару минут. Но, лишь только смолк шум льющейся воды, в тишину квартиры тут же ворвались рокот грома и вой полицейских и пожарных сирен.
За окном ванной Эмили увидела очередную вспышку молнии и снова услышала раскат. Молния была настолько яркой, что девочка видела ее отсвет, даже закрыв глаза. Между вспышкой и грохотом не было паузы – а значит, разряд ударил совсем близко.
Стоило злобно загрохотать грому, как Эмили отошла от окна. На этот раз она последует совету отца и будет держаться подальше. Гроза зависла прямо над ее домом и усиливалась с каждой минутой.
Глава 2
Пэйлин в ужасе уставился на картину полного разрушения вокруг. Никогда прежде он не видел ничего подобного. Дворец лежал в руинах – как и все остальные строения вокруг.
Он пытался не отставать от защитников, но они ушли далеко вперед. Теперь оттуда доносился непрекращающийся грохот молний Юпитера, а горизонт то и дело вспыхивал яркими огнями. Бушевала ожесточенная битва – но она шла вдалеке от этой опустошенной земли.
Сердце Пэйлина дрогнуло, когда среди обломков он увидел Меркурия. Посланник лежал на боку, из его груди торчало копье. Кровь перепачкала светлые волосы, лицо покрывали синяки. Пэйлин наклонился, чтобы проверить, жив ли он еще.
Веки Меркурия слабо затрепетали. Он поднял бледно-голубые глаза.
– Пэйлин, – выдохнул посланник богов, – все кончено? Они погасили Пламя?
Пэйлин задумался, не позвать ли на помощь. Но звать было некого. Насколько он видел, каждый вокруг либо умер, либо корчился в предсмертных муках.
– Думаю, оно все еще горит. Я видел, как остальные направились к храму.
– Мы должны остановить нирад! – Меркурий схватился за руку Пэйлина и попытался подняться. – Помоги мне встать.
Пэйлин помог Меркурию подняться на ноги. Встав, гонец рывком вытащил копье из груди. Рана открылась, из нее хлынула кровь. Ноги Меркурия подкосились, и он осел обратно на землю.
– Похоже, я отвоевался, – выдавил он.
– Ты неправ, – испуганно сказал Пэйлин, опускаясь на землю рядом с посланником и поддерживая его. – Меркурий, ты должен встать.
Гонец покачал головой:
– Слишком поздно…
Он начал кашлять. В уголках губ выступила кровь.
– Слушай меня, Пэйлин, – простонал Меркурий. – Тебе надо вступить в бой. Нирады не должны потушить Пламя.
– Мне? В бой? – эхом повторил Пэйлин: – Я не могу. Взгляни на меня, Меркурий. У меня нет никакой силы. Я не такой большой и мускулистый, как Геркулес, и не искусный воин, как Аполлон. Не владею оружием и даже вполовину не так быстр, как ты. Все что я умею – это красть. Моя единственная способность – растягивать тело, чтобы сбегать из тюрем и протискиваться в узкие лазы. И ты знаешь, как я ненавижу это делать, потому что испытываю чудовищную боль. Я трус, и ничего больше.
Меркурий вновь схватился за руку Пэйлина и притянул его к себе.
– Послушай, Пэйлин. Я знаю, ты еще слишком молод, – выдохнул он. – И знаю, что ты не такой большой, как все мы, и не такой сильный. Но ты умен и намного храбрее, чем сам думаешь. Просто в отличие от других твоя храбрость пока скрыта внутри.