Глава 3
Центурион Глай Цекус смотрел на меня как на врага народа. Я преданно пялился в ответ взглядом барана, увидевшего целую выставку новых ворот всех размеров и форм. Закосить под идиота, кажется, не получалось. А жаль. Обстановка вокруг нехорошо напоминала застенки какого‑нибудь кабинета для допросов, правда, пыточной помещение, куда небольшой отряд арбалетчиков без всяких объяснений отвел жреца морской богини, единственного на весь лагерь, все‑таки не являлось. Нет здесь ни дыбы, ни испанского сапога, камин и тот отсутствует. А для карцера слишком тепло и мебель чересчур удобная на вид. К тому же, вряд ли в этом мире камеры для простых узников оборудуют помимо кровати, больше напоминающей тюремные нары, шкафом и письменным столом.
Впрочем, причина у моего появления здесь была и весьма большая. Паладин, прежде чем уехать, довел капелланов до состояния, в котором земная медицина была бы бессильна. Причем он пребывал в полной уверенности, что раньше, чем они поправятся за ними приедет инквизиция. К сожалению задержаться в учебном легионе сер Олкотомер не согласился, но зато ссудил мне в долг небольшую сумму денег, свою старую одежду и даже магический кинжал, который недавно отобрал у какого‑то некроманта, при помощи отряда мертвецов пытавшегося грабить путников на дорогах. Зачарованна вещичка оказалась так себе, и являлась всего лишь слабеньким аккумулятором темной энергии, но по меркам еще недавно абсолютно нищего заключенного подарок был царский. Вот только теперь, кажется, пришла пора огребать за вмешательство рыцаря света во внутренние дела армии.
— Нет, ну неужели нельзя было как‑то иначе? — сказал, наконец, военный и щедро плеснул себе в кубок вина из стоящей на столе бутыли. Капли до посуды не долетели, застыв в воздухе
— Жуткая дрянь, — авторитетно высказался возникший из ниоткуда подозрительного вида тип, худой как палка и облаченный в рясу церковника со священным кругом напротив сердца. Его нос, похожий на картофелину принюхался к струе жидкости, по идее являющейся скисшим виноградным соком, и пошел от негодования морщинами. Прошлый раз, когда мои глаза его видели, облик типичной канцелярской крысы, вылезшей из какого‑то монастырского подвала, дополнялся четырьмя белыми крылышками. И, кстати он в одиночку сожрал и выпил как бы не больше, чем я со своими двумя друзьями, после того как мы приняли осознанное решение нализаться в хлам.
— Какие люди, — пробормотал я, — То есть, вестники, конечно же.
— Святые, — поправил Феон Своевременный и выдвинув ящик стола начал в нем копаться. — Нет, ну это ни в какие ворота не лезет! Он что, чувство вкуса потерял за ненадобностью?! Ах да! За массовую молитву, обращенную ко мне, спасибо. Очень, знаешь ли, такие знаки внимания поднимают репутацию в нашей среде.
— Не знаю, — пробормотал я. — Слушай, спасибо, что помог, вот только почему ты раньше не отзывался?
— Не положено, — вздохнул основатель крупнейшего монастыря города Колон, скончавшийся лет эдак с тысячу назад. — У нас, знаешь ли, жесткие правила установлены по взаимоотношениям со смертными. Меня бы и сейчас завернули, если бы после твоих вчерашних слов о возможной помощи свыше один заблудший грешник, давно уже мысленно готовящийся стать обитателем Ледяного Провала, не раскаялся в своих грехах и впервые за два десятка лет искренне помолился Отцу Времен. Да и морская богиня, чтобы там сейчас не говорили, демоницей отнюдь не является и к ее жрецу в теории должно быть совсем другое отношение, нежели просто к черному магу. На практике, правда, едва ли не каждый раз получается, наоборот, ну да это всегда так было.
— Занятно, — в голову умные мысли лезть упорно не хотели. — В книгах почему‑то о ваших заморочках ничего не говориться. Дашь почитать полный список правил для получения помощи от вестников?
— Не могу, — еще более печально вздохнул святой и, покосившись на кубок, все‑таки не выдержал и выпил его одним глотком. — Он только до внутреннего пользования, чтобы каких‑нибудь светлых демонологов среди смертных не появилось. Якобы точное знание о возможной награде за благие дела будет мешать их искреннему выбору. Дебилизм Санкции же за разглашение такие идут…легче уж самому себе крылья оборвать. Так, я чего пришел‑то. В общем, за помощь в наставлении душ на путь истинный награда тобой уже получена, как правильно догадался, дружеским визитом паладина. Но больше к подобному не призывай. Таких позорищ, как эти двое нравственных калек, конечно, стоит под ближайшим кустом скопом прикопать, но они все‑таки исполняют генеральную линию церкви. А она требует, чтобы для восстановления Древней Империи прилагались все возможные силы.
— Кто у вас вообще командует? — озадачился я от такого объяснения. — Отец Времен или монахи?
— Идею выдвинул какой‑то из архиепископов лет сто назад, — пожал плечами вестник. — Ее приняли к сведению и недавно на самом верху решили поддержать. Теперь вот приходится расхлебывать последствия. А то если все будет идти так, как сейчас, то очень уж прогнозы получаются неблагоприятные. Какие, даже мне не говорят, видимо бояться, что разболтаю.
— Ясно, — вздохнул я. — А про мою покровительницу у тебя точные сведения? Она стопроцентно не демон, достаточно могущественный, чтобы за бога сойти? Очень уж улыбка у нее нехорошая. А характер и того хуже.
— Властные женщины они вообще не сахар, — поделился жизненной мудростью святой, наливая себе еще один кубок. — Безымянная же и на их фоне выделяется, как кит, среди макрели. Характер у нее, правда, своеобразный. Но Отцу Времен нравится, в древности они вообще чуть супружескую пару не образовали. Увы, не сошлось. Хмм. Ты что, улучшениями тела баловаться начал? У людей такой пасти быть не может, туда же человеческая голова целиком пролезет!
Я с усилием закрыл челюсть. Подвигал ей из стороны в сторону. Связки ощутимо ныли. Полученная информация проливала свет на многое. Помнится, я еще недоумевал, как священники допустили создание такой вещи, как учебный легион. Но если их бог столь похож на мою покровительницу, которая весьма жестока со своими верующими, то остается лишь удивляться, почему вокруг не царят обычаи, похожие на те, которые имели место в древнегреческой Спарте. Слабых детей там кидали в пропасть а юноши становились мужчинами после того, как выйдут на охоту за людьми и убьют несколько отчаянно защищающих свою жизнь рабов. Видимо смягчение общественных нравов дело людей, а не высших сил и сейчас идет откат на прежние позиции. Феон Своевременный приканчивал бутылку вина, морщась от отвращения, но глотая его, как воду.
— Слушай, — меня давно уже бесил тот факт, что жрецом я стал практически насильно. — А как она отнесется к тому, что ты мне помог? И еще, от этой отметины на щеке как‑то избавиться можно?
— Саму татуировку удалить удастся без особых проблем, — пожал плечами святой. — Только кожу срежь и все. Но вот на твоей душе морская богиня оставила свою отметку, и удалить ее оттуда…ну лучше даже не пытаться. Безымянная очень часто сталкивается с тем, что ее жрецы пытаются уйти в другую веру и заранее принимает меры. Если уж она поставила на кого‑то знак морской звезды то все, молиться Отцу Времен поздно. Хотя с другой стороны и демоны, а также иные магические существа, навредить особо не смогут. Убить если только. А вот высосать силы, свести с ума, сделать вечным рабом и все такое прочее уже вряд ли. Ну, если, конечно, самым могучим из них на зуб не попадешь. Да и тогда еще можно потрепыхаться. А за помощью к иным силам ее жрецы обращаются легко. Они, если приспичит и ритуал какой могут провести с участием чужого алтаря. Если его хозяин не против — богиня откликнется. Ладно, прощай, что ли, Виктор.