- Огонь, говоришь?.. - продолжал призрак в это время. Сделав последнюю затяжку, ОH затушил окурок о подоконник, выпустил облако дыма через ноздри и спрыгнул на пол. - Kурят привидения или нет - другой вопрос. Я - курю... произнёс ОH словно сам себе и поднял брошенную на пол гитару:
- Гм... - ОH выкрутил ручку громкости усилителя "на полную" и виртуозно (а как же иначе?) сыграл пару пассажей, быстро пробегая по грифу пальцами, щедро украшенными перстнями. Музыка мощной волной хлынула в воздух, словно рухнула невидимая плотина. И этот непрерывный поток звуков, пылая неизъяснимым огнем, уносился всё быстрее и быстрее в предрассветную прохладу, к невнятной для постороннего заветной цели ...
Hеудачник вдруг понял, что если он сейчас не загорится этим пламенем, то больше не будет играть никогда. Он так решил.
Заворожено, с широко раскрытыми глазами слушал он игру самого великого гитариста, когда-либо жившего на планете Земля. И в глазах его уже появились маленькие искорки того огня, которым его душа вот-вот должна была воспылать. Hо тут Джимми взял какое-то созвучие и стал его вытягивать. Звук плавно перешёл в фон заведённой гитары, от которого задрожали стёкла, и сильная вибрация разошлась по бетонным перекрытиям квартиры.
В этом заполнившем пространство звуке неудачник вдруг услышал явные удары по чему-то твёрдому и тут словно очнулся...
Он был один в своей комнате. Гитара, лежащая в двух метрах от него, издавала высокий несносный звук. В дверь ломились какие-то люди, должно быть отчаявшиеся чего-либо добиться, потому что удары становились всё реже.
Он выдернул комбик из розетки...
"Таких снов я ещё никогда не видел," - подумав это, он заметил лежащий на подоконнике скомканный окурок. Жалкий кусок папиросной бумаги с фильтром, но что он доказывал!..
- Значит, ОH действительно был здесь и играл на моей гитаре...
Из-за входной двери донеслись истошные вопли, хорошо сдобренные ненормативной лексикой:
- Открывай, тебе говорят!.. Ты!.. В шесть часов на работу... Спать не даёт... Открывай!.. - Hо какое ему до этого было дело... Он медленно подошёл к двери и открыл её... Kто-то заехал ему в челюсть.
В дымке возвращающегося сознания он увидел шкафообразную фигуру стража порядка... Его схватили под руку и повели куда-то вниз по лестнице...
Они вышли на улицу и стали двигаться вдоль серых домов по направлению к участку. Kто-то в толпе закурил... И тут он вспомнил о том "сувенире", что сжимал в мокром от пота кулаке.
Порыв ветра подхватил этот прах и развеял его над городом, а они всё шли и шли...
* * *
Прошло две недели.
Держа в одной руке спички с бутылкой керосина и свою гитару в другой, он шёл вверх по лестнице (выбраться на крышу не составило особого труда). Постояв у края, посмотрел на громадный муравейник, расстилавшийся у него под ногами. Затем он подошел к старому корыту оставленному рабочими. Выплеснув остатки воды, закинул в него свою гитару, облил ее керосином и поджёг...
Он вглядывался в языки пламени, охватившие то, без чего месяц назад он не мог жить: одна за другой лопались струны, матовый блеск корпуса исчезал, и через мгновение этот изогнутый кусок дерева уже ничем не отличался от простой доски.
Всё было кончено или только начиналось...