Крайне важно принять меры предосторожности против дьявольской психической силы пламенной расы, особенно сейчас, когда тысячи или даже миллионы язычков все еще живы. Нужно проследить за тем, чтобы выражение кем бы то ни было симпатии к ним стало во всех странах уголовно наказуемым преступлением. Опасные мысли подобного рода следует пресекать любой ценой. Никому так не дорога частная свобода, как мне; но наступает момент, когда терпимость перестает быть добродетелью. Иногда она — преступление. Кроме того, до каждого, кто желает отстаивать дружественные отношения с пламенной популяцией, следует донести, что тем самым он никоим образом не выражает собственную свободную волю. Он не более чем автомат, контролируемый язычками пламени. Говорится ведь: единственная истинная свобода — свобода желать Воли Божией. В таком случае величайшее порабощение есть иллюзия свободного желания того, что в действительности является Волей Сатаны.
И вот еще что, Тос. Хочу, чтобы ты знал: мои взгляды относительно религии совершенно изменились после этих последних событий. В тот момент, когда я вылил кувшин воды в тот деревенский камин, я наконец-то увидел свет. Прежде я был благонамеренным агностиком, вроде тебя. Но внезапно мне открылось — через мой собственный свободный акт убийства пламени, — что действительно существуют две космические силы добра и зла, Бог и Сатана, ведущие борьбу по всей вселенной; и что Бог спас меня от вечных мук и использовал в качестве своего орудия.
Так что, Тос, именем всего, что тебе дорого, заклинаю тебя посвятить всего себя без остатка этому крестовому походу, цель которого — спасти человечество от духовного рабства и осуждения на вечные муки. Если тебе удастся пробудить общественное мнение, не сомневаюсь, что в надлежащее время мое здравомыслие будет подтверждено, и я выйду на свободу. Впрочем, это пустяк; так как, где бы я ни находился, я посвящу себя физической борьбе с пламенной расой ради спасения человечества. Они меня определенно боятся, иначе не просили бы постоянно допустить их в мое сознание из всех костров и печей земли. И они чертовски обольстительны! Не знай я, что они применяют ко мне свои дьявольские способности, я бы, вероятно, даже признал их добродетель и духовную власть. Разумеется, пусть они и дьяволы, но говорят ангельскими языками и весьма ловки в превратном использовании божественной мудрости. Но поскольку ради своей мировой политики они разрушили мой брак, они, должно быть, и есть зло. Кроме того, они сами признавались, что их план — контролировать волю всего человечества. Какие тут еще могут быть вопросы?
Конечно, все говорит в пользу того, что международное соперничество отвратит человеческие народы от объединения против общего врага. Но, разумеется, остается по крайней мере один шанс на то, что опасность, просто потому, что она является общей и внешней, может сподвигнуть человечество к объединению. Если это случится, у людей появятся причины возблагодарить пламя. До сих пор наши враждующие племена никогда не были способны объединяться — разве что для отпора общему врагу; и поэтому для всей расы в целом единение представлялось невозможном. Но теперь у всех наций есть общий враг, и враг опасный, что наконец-то делает подобный союз возможным. «В зарослях крапивы опасностей…»[6]. У нас появилась отличная возможность. Делай свою часть, Тос, а я продолжу делать мою.
6
Полностью цитата звучит так: «… в зарослях крапивы опасностей мы сорвем цветок — безопасность». (У. Шекспир, «Генрих IV»). 158