– Я от вас не отступалась! – воспротивилась Марго. – Просто спасала жизнь человеку, которого, между прочим, вы сами нарекли моим мужем! А теперь вы считаете, что я должна была молча позволить вам его уничтожить?
– Я не давал никому позволения его трогать и, уж тем более, уничтожать! – простонал Генрике.
Направляясь во Францию, он не так представлял себе своё царствование. Ему же просто не подчинялись!
– И кстати, – дополнила Маргарита, – поддержка у меня есть.
И именно на этих словах в кабинет короля зашёл Гиз. Бывают же в жизни совпадения.
– Ваши Величества, – поклонился он королю и королеве-матери, – вы приказали мне догнать короля Наваррского, но, боюсь, что это невозможно, нам даже не удалось напасть на его след. Мои люди ещё ищут в округе Парижа, но я не уверен, что их ждёт успех.
– Куда уж вам, – отмахнулся Генрике.
В этот момент Гиз смотрел на Марго и по её выражению лица понимал, кто является причиной удачной судьбы короля Наваррского. Но он не стал винить её. По крайней мере, теперь при дворе не будет её мужа, к которому он не мог не ревновать её, несмотря ни на что. А уж если наваррец ему понадобится – достать его будет не так уж и сложно.
– Одним словом, мы все его упустили, – мрачно подвела итог Екатерина.
Она, в отличие от всех остальных, не испытывала внутреннего облегчения, поскольку чувствовала, что Анри в их жизнях ещё сыграет далеко не последнюю роль.
В этот момент, встав с кресла, Генрике подошёл к Марго и, наклонившись, прошептал так тихо, что никто не услышал:"За кого ты? Не кажется ли тебе, что играть на трёх сторонах – это слишком?"
Она постаралась не показать своего испуга.
Генрике же, отходя, ещё раз про себя посетовал, что так неосторожно ей доверял. При этом, доверять ей он, кажется, как бы глупо это ни было, и сейчас не перестал, хоть и старался убедить себя, что надо быть осмотрительнее.
"Я ещё научу их уважать волю короля!" – подумал он, когда все по очереди покидали его кабинет.
Пускай у него есть слабости, но покорную куклу из него, как из Карла, не сделают. Кажется, ему предстоит много работы, чтобы подчинить себе эту семью, этот двор и эту страну.
А, между тем, Анри догнать никто так и не смог, потому что он, никем на дороге не узнанный, уже давно гнал во весь опор в сторону Наварры, которая ждала своего короля.
========== Глава 67. Да здравствует король Генрих III ==========
Генрике уверенно шёл вперёд, шаг за шагом приближаясь к вершине своих устремлений, становясь всё ближе к заветной короне, будто он точно знал, что настанет этот день, и заранее отрепетировал, чтобы держаться с таким достоинством. С самого детства он мечтал, что однажды станет королём. И вот, его мечты воплотились в реальность.
Это была не первая его коронация, ведь ранее он стал королём Польши, однако тогда он едва ли испытывал какие-то эмоции, а сейчас сердце, казалось, вот-вот разорвётся от переполняющего его пожара чувств, который разгорался всё сильнее и сильнее, и Генрике не понимал, как столько пламени может пылать в оболочке одного-единственного человека.
Испокон веков правители Франции короновались в Реймсском соборе, так как на месте, где он был возведён, апостол франков Святой Ремигий некогда крестил Хлодвига I, великого короля из династии Меровингов, который правил в пятом веке, а затем, уже в одиннадцатом веке, Генрих I выбрал этот собор, как постоянное место коронации французских монархов. И, наконец, в тринадцатом веке собор был перестроен. На момент коронации Генрике он являл собой ярчайший пример великолепия готической архитектуры. Исполинское здание имело две башни, устремлённые к бесконечному небосклону, чем-то напоминающие башни Нотр-Дама. Внутреннее убранство состояло из череды бесконечных сводов, образующих галереи и основную часть храма, которые возносились так высоко, что у человека, который мог бы оказаться наверху, наверняка, возникло бы ощущение, что вниз он смотрит с небес. Собор этот стоял в городе Реймсе, который располагался в шести днях езды от Парижа, на северо-востоке Франции в регионе Шампань.
Король со своим двором обосновались во дворце То, резиденции архиепископа Реймсского, где традиционно останавливались монархи, которые короновались в смежном дворцу соборе. Здание это было достаточно просторным, а из особенно примечательного, помимо прекрасной готической архитектуры, повторяющей архитектуру храма, здесь находились прекрасные гобелены искуснейшей работы.
Именно из То утром 11 февраля 1575 года Генрике торжественно вышел и направился ко входу в Реймсский собор, чтобы выйти оттуда уже полноправным королём Франции.
Выглядил он воистину по-королевски. На нём был белоснежный колет из дорогого сукна, с золотым шитьём и жемчугом, который, переливался, ловя лучи холодного зимнего солнца. На плечи был наброшен бархатный синий плащ с золотыми лилиями Валуа, а сверху лежала горностаевая мантия – символ власти монарха.
Наряды остальных придворных были тоже великолепны. Даже королева-мать надела, разумеется, чёрное платье, но оно имело особенно пышные юбки, широкий гофрированный воротник, который был в моде в то время, а так же отделку из пурпурной ткани и серебряного шитья. Маргарита же, со своим вечным стремлением блистать, появилась в бордовом наряде, изобилующем золотом и жемчугом, на шее у неё сверкало рубиновое колье, а высокую причёску венчала золотая диадема, мерцающая камнями, как ночное небо мириадами звёзд. Франсуа же облачился в фиолетовую парчу, руководствуясь тем, что этого благородного цвета хотя бы не было в костюме его брата.
Процессия выглядела грандиозно, и когда она вошла в собор под пробирающую до глубины души праздничную мелодию старинного органа, казалось, статуи ангелов и святых склонили головы, приветствуя величественного короля и его роскошное окружение.
Когда все заняли свои места на скамейках, Генрике двинулся вперёд по красной ковровой дорожке. От возбуждения у него кружилась голова и немного туманилось в глазах, но впереди он явственно различал лежащую на алой бархатной подушечке корону Французского королевства. Это был золотой обруч с четырьмя опорами, которые поддерживали геральдическую лилию, гордо возвышавшуюся над бархатом, расшитым жемчугом. Снаружи же корона была украшена драгоценными камнями, на которых играл свет, попадающий через церковные витражи, отчего королевская регалия вся сверкала.
А пока внутри раздавались молитвы, снаружи к собору приближалась процессия монахов аббатства Святого Ремигия, возглавляемая его настоятелем, укрытым шёлковым балдахином, нёсшим ковчежец со Святой Стеклянницей, где располагалось святое масло, называемое елей, которым, смешав его с миром, должны были помазывать монарха.
Когда процессия торжественно вошла в собор и двинулась к алтарю, ей кланялись так же, как и королю.
Пришло время Генрике произнести клятву, в которой он заявлял о своих обязательствах перед духовенством, а точнее, о сохранении его канонических привилегий, так же клялся беречь мир и общественное спокойствие, вселять справедливость, нести правосудие с милосердием и бороться с ересью. Произнося слова клятвы, он в этот грандиозный момент наполнялся верой во всё, о чём говорил.
"Никто не имеет возражений, против наречения этого человека королём Франции?" – обратился ко всем присутствующим архиепископ, ответом которому послужила тишина, царящая под пронизанными лучами солнца сводами собора.
После этого начался обряд помазания, для чего королю понадобилось снять верхнюю одежду, оставаясь в рубашке, распахнутой на груди, и преклонить колени перед алтарём, под звук молитв за здоровье тела правителя. Ему вручили башмаки, золотые шпоры и Жуаёз, легендарный меч Карла Великого, после чего архиепископ тем самым елеем с мирном смазывал макушку головы, грудь, правое плечо, левое плечо, локоть правой руки, локоть левой руки и ладони рук.
Генрике вдохнул полной грудью. Пахла эта смесь необычно. Неужели вот он – запах власти?