Генрике кивнул, про себя думая, что брату это уже никак не поможет.
– Как только приедем в Париж – я распоряжусь.
– И ещё есть его мать. Она замечательная женщина, хоть и не благородного происхождения.
– Они ни в чём не будет нуждаться. А мальчик будет расти вместе с Гастоном.
Генрике, по крайней мере, умел быстро принимать решения. И эта идея Марго понравилась. Она сама будет принимать активное участие в судьбе двух этих несчастных, волею рока, точнее, их политических игр, оказавшихся без защиты и отцов.
– Спасибо тебе, – Маргарита тепло улыбнулась брату. – Спокойной ночи.
– И тебе.
Король слышал, как шелестят полы её халата, чувствовал, как запах её духов останется в комнате даже после того, как она уходит.
Почему же в их семье всё так сложно и запутанно? Но ничего. Скоро его свадьба. И он постарается, чтобы его жена и дети были счастливее них.
Луиза ёжилась от взглядов придворных, которые буквально пронизывали её со всех сторон. Интересно, что они все о ней думают? Считают слишком невзрачной и некрасивой? Или же рады, что она не иностранка? А, быть может, просто рассматривают её великолепный наряд и плащ, расшитый жемчугом, который, будучи очень тяжёлым, затруднял движение. Луиза роскошь никогда не любила, но ведь теперь ей придется жить при французском дворе!
Дрожащей ладошкой она сжимала локоть Генрике, который, в отличие от их первой встречи, сейчас выглядел величественно и спокойно, должно быть, среди своего двора, будучи королём, ощущая себя куда увереннее, нежели чем на пути в далёкое незнакомое государство, куда его практически изгоняли. За это время фортуна явно куда больше начала благоволить к нему.
"Главное – улыбайтесь, дорогая", – прошептал он, наклонившись к ней так, что его дыхание пощекотало её розовое ушко. – "Вы всем понравитесь, вот увидите. Только научитесь скрывать свои страхи и истинные эмоции, тогда всё будет в порядке".
Луиза силилась следовать его рекомендациям, но пока что получалось не слишком искусно.
Она узнала в толпе придворных сестру своего жениха, которая явно не скрывала ни одну из своих разнообразных эмоций. Нереально красивая, похожая на изображение искусства, как и Генрике, с такими же будто выточенными из белого мрамора чертами – она казалось нереальной, отчего Луизе хотелось перекреститься. Водемон видела её второй раз в жизни, но уже была поражена её непохожестью на большинство дам, которых девушке довелось знать. Французская принцесса могла пребывать в задумчивости, когда туманная дымка лёгкой печали обволакивала её облик, а в следующую секунду, после всего одного произнесённого кем-то слова или случайного жеста, в её красивых глазах вспыхивало алмазное сияние искренней радости. Марго, как её называл Генрике, была похожа на огонь, о который Луиза побоялась обжечься, поэтому при их знакомстве она не ощутила, что сможет рассчитывать на поддержку королевы Наваррской. К тому же, скандальные слухи о ней пугали воспитанную в строгости Луизу. Также в глаза ей сразу бросилась её схожесть со старшим братом. Лотарингка была человеком проницательным и сразу ощутила, что между ними есть какая-то тайна, а может, и не одна, которую ей знать совсем не хотелось, так как чужие секреты, по её мнению, не приносили ничего хорошего.
Рядом с королевой Наваррской она видела высокого статного молодого красавца, на которого то и дело бросали восхищенные взгляды женщины и завистливые – мужчины. Этот человек, кажется, был известным на всю Францию герцогом де Гизом, которого она и раньше мельком видела при дворе герцога Карла в Лотарингии. Но несмотря на то, что у Гиза было много обожателей, у Луизы его образ не вызвал тёплого чувства, как и образ сестры короля Франции. На лицах обоих виднелись отпечатки пугающих неконтролируемых страстей, смешанных с ложью и, в то же время, с какой-то роковой истиной. Водемон будто почувствовала, что в будущем эти двое сыграют в её судьбе немалую роль.
После них она принялась разглядывать младшего сына Генриха II – Франсуа Алансонского. Тот выглядел тоже весьма неоднозначно. То ли легкомысленный бездельник, судя по скучающему выражению лица, капризно поджатым губам и небрежности, с которой он носил свои дорогие одежды, то ли тот, кто скрывает слишком многое, обдумывая в голове какие-то тайные планы, что можно было заключить, смотря на его нахмуренные брови и горящие глаза.
Екатерина Медичи, наконец, которую Луизе уже довелось видеть несколько раз, при всякой встрече вызывала у неё дрожь во всём теле, потому что её тёмная фигура внушала благоговейный ужас, тяжёлый взгляд – ощущение, что она каждого видит насквозь, а лёгкая усмешка – уверенность в том, что против неё лучше не идти, иначе это кончится очень плохо. А ведь чего только не говорили о тех несчастных, кто всё же рискнул!
Одним словом, семейство Валуа Луизе совсем не понравилось. Она видела в них тех людей, которые, возможно, станут причиной её будущих несчастий, что она буквально чувствовала всей своей интуицией. И смотря на Генрике, который шёл рядом, она тоже видела нависшее над ним тёмное облачко рока, как и над всеми его родственниками. И только сейчас девушка поняла, что соглашаться приехать сюда, быть может, было ошибкой. Но, с другой стороны, вдруг все её опасения опасны? Всё ведь может обернуться лучшим образом, значит, стоит верить в это.
К тому же, сейчас ей предстоит стать королевой Франции, судьба которой вовсе не была ей уготована. Но она ещё всему научится. И то, что сказал ей Генрике, было первым уроком, который она обязательно попытается усвоить.
Луиза покрепче сжала локоть жениха.
Всё это происходило в церкви. Она рассматривала окружающих, двигаясь по проходу к алтарю, где их уже ждал священник. Поэтому, в любом случае, отступать уже было поздно.
"Господь в помощь", – подумалось ей. Она подняла глаза наверх, туда, где свет проникал сквозь стрельчатые окна, и в очередной раз укрепилась в вере, что Бог её не оставит.
Знала бы она, что в этих чертогах властвует не он.
– Печально, сеньор Дю Га, не правда ли? – язвительно обратилась Марго к королевскому фавориту, который вот уже добрую половину свадебного пира пронизывал взглядом новобрачных, принимавших поздравления, восседая на королевском помосте. – Кажется, вас променяли на кое-кого более подходящего для короля Франции!
Луи чуть не вздрогнул от неожиданности, но успел вовремя взять себя в руки и резко обернуться к Маргарите, неизвестно как образовавшейся рядом. Он, как обычно, не растерялся:
– Как можно видеть на вашем же примере: брачные узы в наше время, скорее, подразумевают, что каждый из супругов может связаться с кем угодно, но только не со своей законной половинкой, так как это было бы явно признаком дурного вкуса.
– Но я – не мой брат, – парировала Маргарита. Да и вы – не тот человек, которому всякий захочет хранить верность. В конце концов, оглядитесь вокруг. Ни законная супруга, так кто-нибудь другой! Фавориты, знаете ли, надолго не задерживаются.
Марго и сама не знала, откуда столько злорадства и ненависти к нему. Просто Дю Га до дрожи в руках раздражал её, хотелось причинить ему как можно больше боли.
Он лишь пренебрежительно пожал плечами.
– Вам тоже не мешало бы посмотреть по сторонам, Ваше Величество. Годы идут, когда-нибудь вы потеряете юность и красоту. Что же тогда будет с вашей судьбой и любовью, уже плохо понимаю с кем из всех возможных вариантов?
– Благо, до старости мне ещё далеко, – рассмеялась Марго. – А у вас уже времени нет, мой брат женился несколько часов назад.
Луи ещё раз взглянул на Генрике. Что ж, Маргарита де Валуа – последний на земле человек, который может напугать его.
– Всего хорошего, удачно вам повеселиться, – продолжая желчно улыбаться, кивнул он и начал протискиваться через толпу придворных к своим друзьям, блистающей компанией замершим возле королевского помоста.