Марго плохо себя понимала. Внутри неё вот уже неделю клокотала обида, которую она не могла ничем заглушить. Только-только королевские и лотарингские войска выдвинулись в путь, едва успели пойти по двору новости, а Валуа уже устала ждать.
Именно поэтому, устав без дела шататься по дворцу, она направилась в большой зал, где днём собиралось множество придворных, беседуя, играя в карты, музицируя, читая стихи. По крайней мере, здесь можно было найти себе занятие.
Когда Маргарита вошла, её почтительно поприветствовали, а затем вновь вернулись к своему досугу. Она же вскоре присоединилась к группе, слушавшей новую поэму господина де Брантома.
– Пришло наше ночное светило, ярчайшая звезда на французском небосклоне! – воскликнул поэт, завидев её, прерывая своё декламирование.
Марго искренне улыбнулась.
– Рада видеть вас, господин де Брантом. Вы, я вижу, написали что-то новое?
– К покорному слуге искусства спустилась муза, – развёл руками он. – Знаете, она была очень похожа на вас. А мне, как её верному рабу, оставалось лишь изложить на бумагу всё, что она шептала. С тех пор, как бедолага де Ронсар впал в немилость**, я, должно быть, остался единственный при дворе служить поэзии!
– Ах, негодник! – рассмеялась королева Наваррская. – Вы делаете вид, что вам жаль!
Брантом в ответ лишь рассмеялся.
– Нет-нет, не стоит пытаться быть проницательной, Ваше Величество. Хорошеньким женщинам не следует много думать! Позвольте же мне остаться в образе одинокого оставленного товарищами по перу страдальца!
– Позвольте вам заметить, – раздался высокий, даже слишком, голос Франсуазы де Монсоро, одной из фрейлин королевы-матери, жены графа де Монсоро, – что вы не одиноки. Например, господин де Бюсси тоже слагает сонеты. Как вы ответите на это?
Поэт нахмурился.
– Значит, у меня появился соперник?
Вокруг них собиралось всё больше людей, которым было интересно слушать этот разговор.
– Как знать! – Маргарита заговорчески переглянулась с Франсуазой.
– Позовите сюда вашего Бюсси! Мы ещё посмотрим, кто здесь чей соперник! – провозгласил Брантом.
Толпа загудела.
В этот момент рядом возник внушительного вида молодой человек с красивыми чертами лица, лихо завитыми усами и в богатых одеждах. Это был Луи де Клермон, сеньор де Бюсси д'Амбуаз, знаменитый богач, дуэлянт, один из любимцев французского двора.
– Меня кто-то звал? – осведомился он.
– А вот и вы, господин де Бюсси! – обрадовалась Марго. – Господин де Брантом был удручён, услышав, что у него появился соперник в стихосложении. Мы же подумали, что, прежде чем заявлять, нужно в этом убедиться.
– Ваше Величество, – Клермон изящно склонился к руке королевы Наваррской, почтительно целуя её, – я не смею тягаться с господином де Брантомом, поскольку боюсь тем самым упасть в ваших глазах.
– Скрываетесь за лестью? – захихикала она.
– Что вы!
– Как бы то ни было, – Маргарита вновь обратилась к Брантому, – теперь вы можете быть спокойны. Сеньор де Бюсси сам заявил, что лавры принадлежат вам.
– Какая лёгкая сдача крепости! – воскликнул Дю Га, материализующийся здесь же. – Если бы наши войска так же воевали с еретиками, любезный сеньор, мы бы давно уже были протестантской державой.
– А мы вас как раз ждали, господин Дю Га! – подметил Бюсси, за иронией скрывая раздражение.
О Бюсси говорили много, а ненавистников у него была масса. Он прославился, как отчаянный дуэлянт и не самых высоких моральных качеств человек. Поговаривали, что он убил нескольких кузенов, чтобы наследовать им. Так же распространились слухи и о том, что в Польше, куда он сопровождал будущего короля Франции, Клермон учинял величайшие беспорядки, включавшие грабежи и изнасилования. Одним словом, репутация у него была та ещё. Дю Га имел похожий авторитет, и говорили о нём примерно то же самое. Но, как ни странно, эти двое никогда не ладили, являясь даже врагами.
– А я погляжу, здесь все уже в сборе. Надо же, господин де Бюсси, вы сегодня не в ударе. А вы, Ваше Величество! – Дю Га с натянутой улыбкой повернулся к Маргарите. – Не приходило ли вестей от вашего мужа?
– У Её Величества другие заботы, – ответил за неё Бюсси, прежде чем она успела придумать, что сказать.
Тотчас Марго почувствовала союзника в нём. Между тем, он галантно предложил ей локоть.
– Позволите сопровожлать вас, Ваше Величество?
– Охотно приму ваше предложение! А вы, господин де Брантом, простите, что прервала ваше декламирование поэмы. Но, во имя всех девяти муз, продолжайте! Эти господа уже заждались, – она кивнула на придворных, которым, на самом деле, куда интереснее была не поэма, а разговор, в котором учавствовала королева Наваррская, сеньор де Бюсси и сеньор Дю Га.
Последний проводил уходящую пару насмешливым взглядом и не удержался от комментария:
– Боюсь, что, при неудачном стечении обстоятельств, в следующем акте трагедии ярчайшим будет дуэт господина де Бюсси и герцога де Гиза!
Надо сказать, на этот раз от истины он был не так уж далёк, поскольку Бюсси уже давно кидал на Маргариту восхищённые взгляды, посвящал ей сонеты и постоянно старался приходить туда же, куда и она, что заметил весь двор. И, хоть каждому было известно, в той или иной мере, о романе королевы Наваррской и герцога де Гиза, про неё и Бюсси тоже витало множество слухов.
Маргарите прекрасно было об этом известно, но сейчас она ощущала внутреннее удовлетворение от того, что она принимала знаки внимания от Бюсси, а все видели это, и втайне надеялась, что сплетни пойдут и дальше. Пускай дойдут до Генриха! Пускай он перестанет воспринимать её, как должное!
Между тем, шло время. Осень и зима пролетели быстротечным сном, который едва ли оставил за собой след. Война затягивалась. В салонах и коридорах Лувра основным предметом обсуждений было положение войск на данный момент.
В семье Валуа тоже ничего не изменилось. По прежнему, никто не имел вестей от Франсуа, он даже не отправил письма с извинениями и прощаниями. Поговаривали, что он со своими людьми где-то среди войск короля Наваррского.
Тем временем, молодая королева Франции ещё осваивалась. Она пока что не привыкла к роскоши французского двора, но уже, по крайней мере, не пугалась своего немного эксцентричного супруга, которые мог нагрянуть нежданной грозой в майский полдень и так же быстро исчезнуть. При этом, её пугали его миньоны. Водемон не понимала, кто на самом деле эти люди, что даёт им столько прав в свите Генрике? Страшнее всех для Луизы был Дю Га. От него она слышала только постоянные насмешки, которые заставляли её краснеть. И над ними, при этом, хихикал весь двор. А, главное, Генрике никак этому не препятствовал, позволяя делать своим наглым любимцам всё, что им вздумается. Вскоре Луиза поняла, что бессмысленно пытаться с ними бороться: ко всем просьбам успокоить их король был глух, заявляя, что у него сейчас слишком много забот.
Вот и сейчас, выйдя прогуляться вместе с мужем, который впервые за несколько дней заявился к ней в покои этим утром, предлагая выйти на улицу, так как там была прекрасная погода, Луиза чувствовала непомерную досаду, поскольку, стоило им оказаться в саду, как тотчас рядом возникли миньоны. Они появились в другом конце аллеи, стремительно приближаясь к ним, как всегда, громко переговариваясь и оглашая Тюильри звоном шпаг с усыпанными камнями эфесами, издающих характерный лязг в ножнах при стремительной ходьбе. Увидев этих людей, королева внутренне сжалась. Свежая зелёная аллея и лёгкий весенний ветерок, голубые небеса и яркое солнце – всё померкло в её глазах, когда она поняла, что не будет так необходимого ей умиротворённого спокойствия.