– Нет-нет, – поспешно отказалась Маргарита, наконец разрывая с ним зрительный контакт. – Я тоже пойду.
– Спокойной ночи.
– Да, тебе того же.
Он развернулся, намереваясь уйти. Но как же трудно было оставлять её! Прекрасная мечта или же ночной кошмар – неважно. Главное, что сейчас нужно найти в себе силы уйти.
Один нерешительный шаг, другой, третий. Но его остановили. Её ледяная ладонь вдруг коснулась его руки.
– Постой, – тихий шёпот, срывающийся с губ машинально.
Генрике резко повернулся обратно к ней. В её взгляде светилось удивление. Кажется, сама не поняла, зачем позвала.
В неровном свечении факелов её лицо показалось призрачным, белая кожа – ещё белее, тёмные волосы – ещё темнее. И чуть пухлые губы, приоткрывшиеся, будто замершие в желании что-то произнести.
– Что такое? – голос его дрогнул.
Теперь ему действительно нужно было уйти, поскольку он чувствовал, что сейчас не сможет держать себя в руках. Но Маргарита, как всегда, мучила, истязала.
Воздух между ними начал электризироваться, нагреваясь их тёплым дыханием и невысказанными мыслями. Они, как скульптурная композиция, замерли без движения, смотря друг другу в глаза и не решаясь пошевелиться.
Первым нарушил статичность король. Он протянул вперёд подрагивающую руку и провёл по контуру её лица. Марго невольно подалась вперёд, чтобы быть поближе к его холодным пальцам.
Её белая кожа, казалось, светилась в лунном свете полупрозрачно-голубоватым сиянием, а волосы, напротив, стали до предела чёрными, пронзительно, бесконечно, будто нескончаемость бездонной вселенной была заключена в них.
– Господи, какая же ты красивая, – сорвалось с его губ.
Эти слова отдались где-то в глубине её существа, поднимая необузданные эмоции, которым трудно дать название. Её затуманенное сознание вдруг перестало ощущать границы реального и нереального, видения и мысли слились с явью, оставляя лишь гудящую необходимость сделать хоть что-то, поддаться этому хриплому голосу и холодным пальцам.
– Я не могу так, – прошептал он. – Не могу себя контролировать, слышишь?
Маргарита всегда делала и говорила, а потом уже думала. И в половине случаев не думала вообще. Сейчас она поступила, как всегда, даже не поразмыслив, что говорит, немедля произнесла:
– Так не контролируй. Я не хочу сегодня оставаться одной.
И вот уже их бездна отчаяния стала общей, начиная засасывать, даже не дав времени подумать.
Сумасшедшая волна снесла Генрике, увлекая за ним и Марго.
Сдерживаться столько лет – это слишком. Постоянно усмирять внутри себя бурю – это медленно убивает. Но если однажды позволить буре выплеснуться – не убьёт ли это всё живое вокруг?
Его страсть была какой-то безумной, болезненной. Он стремительно приблизился к её губами, сминая их в таком диком поцелуе, какого у неё никогда не случалось. Горячий язык со вкусом огня оказался где-то в глотке. Это произошло мгновенно, но и воспламенилась Маргарита так же быстро. Её сознание полностью отключилось, она обвила шею брата руками с таким же бешеным пылом отвечая на поцелуй. Молодой человек грубо впечатал её в стену, продолжая неистово целовать, опускаясь от губ к шее, а по ней – к плечам. На её белой коже оставались багровые пятна, но сейчас это было неважно.
Его руки двигались по её спине, талии, сжимали так сильно, что казалось – ещё чуть-чуть и треснут её хрупкие кости.
Падать – так вместе, мгновенно, не раздумывая, оставляя позади всё, полностью отдаваясь тянущей в себя бездне.
Они оба сдались.
Однако не стоило оставаться в коридоре, где мог пройти кто угодно, где святые с картин на стенах из глубины веков глядели на отпрысков дверного рода, совершающих то, что никогда бы не простила церковь. Не отрываясь друг от друга, они двигались к дверям королевских покоев. Лишь на секунду, Генрике оторвался от Марго, чтобы открыть их и поспешно бросить уже задремавшим стражникам, чтобы они тотчас выметались вон. Лицо особы, пришедшей вместе с их господином, они даже не смели рассматривать. Хотя в данный момент двоим Валуа было всё равно. Пускай их видит хоть вся Франция!
Когда они остались одни, Генрике тут же набросился на неё прямо в прихожей, не в силах сдержаться и дойти до спальни. Она так страстно ему отвечала, что казалось они никогда не сойдут с этого места, так и умрут от разрывающих их изнутри чувств.
– Ты мой брат, – рвано прошептала королева Наварры между поцелуями.
– А ты моя сестра, – бросил король Франции в ответ.
– Это грех.
Как же смешно было слышать из её уст о грехе!
– В таком случае, ад – райское место.
Она издала стон, откидываясь назад, когда раскалённые губы прижались к её ключице, а крепкие руки скользнули вниз по спине.
– Не проси меня остановиться, уже поздно, я не смогу, – чуть не сходя с ума от её стона промолвил он.
– Не останавливайся, плевать на ад, – ответила она, пальцами зарываясь в его волосы.
Неправильно? Преступно? Как же это сейчас неважно!
Должно быть, мир видел и не такое.
В конце концов, кому они своей страстью причинят вред? Пускай это грех, пускай кровосмешение, но если они сейчас остановятся – их ждёт мгновенная гибель.
Марго начала толкать его к проходу в спальню, извиваясь в его руках, как язык пламени.
Генрике на ходу пытался расправиться с её корсетом. Не выдержав, он просто рванул ткань в сторону и в тишине, нарушаемой лишь их учащённым дыханием и стонами, раздался треск разрываемой материи. Та же участь постигла и колет короля, который легко поддался пальчикам девушки.
Одежда летела на пол быстрее, чем один вздох сменял другой.
Свечей в комнате не горело, поэтому всё вокруг не имело цвета, казалось лишь тёмными пятнами. В окружающей тьме они могли разглядеть лишь друг друга.
Чудом они всё-таки добрались до кровати. Генрике повалил на неё сестру, нависая сверху, нетерпеливыми руками задирая ворох её юбок. Она же острыми ногтями царапала его обнажённую спину, наверняка, вплоть до кровавых полос, отчего он издавал рык наслаждения.
Поцелуи перерастали в укусы, раскалённая лавина накрывала их с головой. На губах ощущался привкус крови, выплеснутой боли и отчаяния, смешанного с немеренной страстью.
У них было своё бесконечное "слишком", всё больше и больше распаляющееся и взрывающееся, улетая к вершинам вселенной.
В холодной королевской спальне с незажжённым камином пылал безумный пожар, который невозможно были ничем потушить.
Эти двое, так неожиданно сведённые судьбой в этот момент, позабыв обо всём на свете, перекатывались по шёлковым простыням, хватаясь друг за друга, как за последнее, что осталось в этом мире.
И в сумраке ночи они видели лишь лица друг друга, глядели в чёрные зрачки, расширенные страстью и стонали имена друг друга, срываясь на отчаянный крик.
========== Глава 74. Яд поцелуев ==========
Марго разлепила тяжёлые веки. Сделать это её заставило чувство холода, да такое сильное, что ей показалось, будто она покрывается и изнутри и снаружи коркой льда. Взору её предстал поначалу лишь утренний сизо-сероватый сумрак, затем начали проступать очертания комнаты, кровати, на которой она лежала. Не её.
Королева Наваррская вскочила, судорожно озираясь. Что произошло вчера вечером?
Кто-то пошевелился сбоку. Она почувствовала. Когда Маргарита увидела того, кто спал рядом с ней, она испуганно охнула, хватаясь за голову. В сознании тотчас прояснились все события, вызвав ощущение, будто ей на голову вылили ведро ледяной воды.
"Господи, что я наделала?!" – промелькнула мысль.
Она ощутила самую настоящую панику. Поспешно соскользнув с кровати, девушка подхватила с пола свою одежду, которая была совсем в неприглядном виде. Это даже невозможно было надеть! Единственное, что уцелело – один чулок. Второй ей найти не удалось. Недолго думая, Марго схватила одну из рубашек Генрике, неряшливо оставленную на кушетке возле кровати.
Проклятье. Она пахла им.