– Ты меня чуть не ударил!
– Прости, пожалуйста! Мной тогда овладело помешательство! Я просто ужасно был зол на этого проклятого испанца. Что ты, глупенькая, я бы никогда тебя не ударил!
Она подняла на него заплаканное личико, которое он взял в ладони.
– Ты говорил, что доверяешь мне, – тихо проговорила она, – откуда тогда ревность?
– Я больше не буду, обещаю.
Генрих начал покрывать поцелуями её лицо. – Я люблю тебя, маленькая, – прошептал он.
– Любишь? – её васильковые глаза округлились.
Так просто это сорвалось с его губ.
И тут Гиз осознал, что действительно любит её. Странно, что это чувство возникло так быстро, но тем не менее.
– Да, люблю, – убеждённо кивнул он.
– И я тебя, – нежно промолвила она.
Генрих тотчас прильнул к её губам поцелуем. В эту минуту молодые люди ощущали блаженство, находясь не в этом, а в своём чудесном мире, где царствовала любовь.
Они проговорили всю ночь. Просто, ни о чём. Провели вместе самое счастливое время.
С утра герцог так же вылез через окно, чтобы никому не попасться на глаза. На прощание, уже стоя на подоконнике, он хитро посмотрел на возлюбленную.
– Знаешь, – произнёс молодой человек, – учитывая, что ты моя дама сердца, я должен лазить к тебе в окна и совершать подвиги ради тебя. В окна, как видишь, я уже залазил. И также, сударыня, чтобы вы не сочли меня недостаточно доблестным и храбрым, осмелюсь сообщить, что подвиг в вашу честь тоже совершён! – торжественно произнёс он.
– Какой же? – насмешливо спросила она.
– Цветы, которые прилетели к тебе вчера днём, были собраны мною под страхом смерти! Я залез на клумбу, прямо перед носом у садовника, причём в этот момент недалеко проходила твоя достопочтенная матушка! И после этого рискованного предприятия меня ещё и Эжен чуть не убил, – на этих словах принцесса рассмеялась, а Генрих заключил. – Так что, дорогая моя, можете гордиться своим рыцарем!
С этими словами он сиганул за окно и при помощи дерева вскоре оказался на земле. Лотарингец, который наводил страх на всю Францию, вёл себя, как мальчишка.
Марго проводила его ласковым взглядом, а потом, упав на кровать, радостно засмеялась – так было хорошо на душе.
Комментарий к Глава 13. Примирение Ещё раз напоминаю, что для тех, кому интересно, пройдя по ссылке, указанной в шапке, можно увидеть материалы к фанфику. В альбоме есть фотографии, арты, внешность героев, интерьеры замков, саундтрэки к главам (в комментариях к картинкам) и многое другое.
Спасибо всем, кто читает мою работу!:)))
========== Глава 14. Прощание ==========
Времени оставалось совсем мало. Месяц подходил к концу.
Герцог Анжуйский уже вовсю готовился к выезду. За это время армии, которая не переставала проводить военные действия, удалось оттеснить протестантов ещё дальше в сторону севера. Там и планировалось нанести удар. При дворе полагали, что войско гугенотов не сможет выдержать такого напора.
Плесси был наполнен лотарингскими воинами. Большинство разместились в городке, хотя некоторые, кто занимал высокие должности, остановились и в самом замке. Всё вокруг наполнилось шумом, разговорами, в коридорах бесконечно слышался звон шпор.
Во всей этой суете Марго и Генрих наслаждались последними днями, оставшимися им. Так как всё было очень сумбурно, для влюблённых не составляло труда где-нибудь спрятаться, правда, у Гиза было очень много дел и мало времени, поэтому он разрывался между обязательствами и желанием побыть с любимой. Она же очень волновалась за него. Несколько раз принцесса даже уговаривала его не ехать, хотя вполне понятно, что это не могло возыметь никакого действия.
Дю Га лениво растянулся на резной софе в богато обставленной спальне Генрике. Облик этой комнаты точь-в-точь соответствовал облику владельца: неясно было, чего здесь больше, кричащей роскоши или же мужественного лаконизма. Анжу был удивительной личностью, которая объединяла в себе и то, и другое.
Сам же он в этот момент стоял лицом к окну, задумчиво попивая вино.
– Как ты невесел, – хмыкнул фаворит.
– Неужели? А с чего быть весёлым человеку, который отправляется на войну? – вполне резонно заметил принц, в голосе которого проскользнули капризные нотки недовольства.
Дю Га присвистнул.
– Ну вам же всем так это нравится! Верно, Жак?
Келюс, который растянулся на ковре и томно гладил небольшую собачку, видимо, по причине того, что ему лень было подниматься на ноги или же составлять в голове остроумный ответ, лишь промычал что-то нечленораздельное.
– Ты невыносим, Луи, – протянул Анжу. – Право же, отказался ехать с нами, заявив, что хоть кто-то должен остаться при дворе и "следить за порядком", так теперь ещё и подшучиваешь над нами!
Рыжеволосый медленно встал и с воистину кошачьей грацией подошёл со спины к Генрике, укладывая руки ему на плечи и начиная их массировать.
– Расслабься, мой король, – промурлыкал он ему на ухо.
– Король? – хмыкнул Анжу. – Тише, иначе нас и в заговоре уличат, – насмешливо заметил он.
Проворные пальцы Луи продолжали массировать его плечи.
– Как хорошо... – охнул Генрике, чуть закидывая голову назад.
Дю Га на секунду оторвал одну руку от своего занятия и, протянув её вперёд через плечо Валуа, взял у него кубок, поднося его к губам и делая глоток с хитрыми искорками в глазах.
– Я останусь и буду ждать твоего возвращения, – промолвил он. – А тебя на это время вверяю в заботливые руки Келюса, д'Эпернона, Шомберга, Можирона, Сен-Мегрена и Сен-Люка. Ах, да, Сен-Мегрен же тоже не едет!
– Боюсь, что не настолько заботливые, – шепнул Шомберг Можирону, сидящему на диванчике чуть поодаль, так, чтобы никто не услышал.
Дю Га был любимцем герцога Анжуйского, это знали все. Более того, поговаривали, что он имел на него немалое влияние. Именно поэтому ленивая обстановка покоев Генрике всегда разбавлялась вспышками то зависти, то злорадства миньонов, что порядком разноображивало скучную жизнь и веселило принца.
– Сегодня с утра к тебе ломилась Шатонеф. Я приказал страже не пускать её, – в этот момент в тоне Дю Га появилось нечто обвиняющее.
Речь шла о любовнице Генрике, которая состояла в летучем эскадроне королевы-матери, что для принца уж точно было не секретом, но он без всяких опасений периодически вступал в отношения с этой женщиной, поскольку одна из первых придворных красавиц имела единственную слабость – его самого. Значит, что бы ей ни довелось услышать – она никому не скажет.
Единственное, в последнее время Шатонеф ему надоела. Она начала воспринимать его, как своего кавалера, который должен всегда быть с ней, да ещё и хранить ей верность. В планы Анжу это вовсе не входило. И, с тех пор как она начала устраивать ему сцены, он принялся совершать попытки отделаться от неё, что было нелегко.
– Ммм... Не останавливайся. Рене, говоришь? – в звуке этого имени теперь скользило лишь пренебрежение.
– Да, она. Надеюсь, ты её окончательно бросил?
Дю Га, конечно, знал, что время Шатонеф уже прошло, но всё-равно ревновал, скорее, по привычке. Дело в том, что, если у Генрике периодически появлялись женщины – Луи тотчас принимался защищать свои права на Валуа.
– Я тоже на это надеюсь, – рассмеялся принц.
– Уже в который раз, – тихо пробурчал себе под нос Сен-Мегрен, белокожий, темноволосый, юный и необыкновенно красивый дворянин, который до этого, кажется, дремал на кушетке.
– Мы всё слышим! – сообщил ему Луи. – Но ты прав. Погляди, Генрике, даже наш сонный Сен-Мегрен заметил, – он больно ткнул пальцем герцога, отчего тот громко ойкнул, а потом повернулся и грозно воззрился на Дю Га.
– Что ты себе позволяешь?
– Я? Да что ты, Высочество! Всего лишь озвучиваю то, что вижу!
Генрике нахмурился.
– Сам спишь с Сов, между прочим, – наконец нашёл он контраргумент.
– Но она не устраивает истерик, которые слышит весь двор, – не сдавался Луи.
– И вообще, моя мать жалуется, что мы занимаем её девочек, которые нужны ей для "сугубо политических целей"!