И тут, в голову ей пришла неплохая мысль. Что если поведать Генрике другую историю? Придумать что-нибудь менее значительное и сделать вид, что именно это Карл ей и сказал. Выход этот показался ей наиболее безопасным, ведь вряд ли в ближайшее время Анжу сможет проверить истину. А потом, в крайнем случае, можно придумать что-нибудь другое. Да и к чему думать о будущем, когда сейчас на кону настоящее?
Через некоторое время план был полностью готов, и оставалось только дождаться вечера.
Со вчерашнего дня Генрике терзало раскаяние за то, как он поступил с сестрой. Шантаж – это же так низко! Принц утешал себя только тем, что подлость простительна в том случае, если совершить её нужно на благо политике.
Ведь, в конце концов, нужно знать, куда пропадает король Франции! С братом Анжу всегда вёл какое-то скрытое противостояние. Он был умнее, изворотливее, сильнее, но у Карла была корона. А ещё у него была любовь брата, отца и сестры, чего Генрике всегда не хватало.
Ещё в детстве, когда их отец, Генрих II, был жив, его любимцами были Карл и Марго. Сына он брал на руки и рассказывал, каким блестящим рыцарем он будет, а красавице-дочери прочил блестящее будущее. Даже своего первенца Франциска он не любил так, как этих двоих.
Что касается брата и сестры, Франсуа всегда предпочитал обществу герцога Анжуйского общество Марго. Повзрослев, Генрике начал относиться к брату с презрением, считая, что тот слишком глуп для того, чтобы быть принцем. А потом и Алансон стал недолюбливать Анжу, видя в нём скучную, расчётливую фигуру.
С Маргаритой всё обстояло ещё сложнее. В детстве они периодически дружили, но потом она таскала у него книги, а он дёргал её за косички, подбрасывал лягушек. Но злости от сестры никогда не видел. Сам Генрике, несмотря на то, что в детстве был настоящим книгочеем, мог и влезть в драку, и нагрубить. Марго же со всеми была нежна. Её обожали. А его недолюбливали. За его выдающийся ум на него смотрели косо, за таланты не понимали. Она же была достаточно образована и в меру умна, что принимали с восторгом. Анжу был красив, следовал моде, но многие воротились нос от серёг в двух ушах. Марго же была классически красива, что всех восхищало. Конечно, Генрике всё преувеличивал, у него тоже было огромное количество обожателей, но тщеславие не давало жить спокойно, рождало чувство соперничества. Его задевало то, что всеобщее обожание достаётся сестре. А ещё больше раздражало то, что она его жалела. Всегда, когда на принца вдруг не должного обращали внимания, он ловил её сочувствующие взгляды. Видя доброту принцессы, сам он осознавал, что никогда не сможет проявить того же.
Генрике всегда был любимцем матери, что вызывало зависть братьев, но от Маргариты - никакой реакции. Она не умела завидовать. Все видели в ней ангела. Анжу хотел бы быть таким же, но не мог. Это унижало, это гневило.
И сейчас он ощущал какое-то внутреннее удовлетворение от того, что ему удалось заставить её предавать тех, кого она любит.
Итак, дожидаясь Марго в комнате, принц ожидал увидеть печальную сломленную девушку.
Но вместо этого она вошла в покои с высоко-поднятой головой, гордой осанкой и с достоинством кивнула ему.
– Добрый вечер, Генрике.
Он ничем не выдал своего удивления, произнеся слова приветствия и жестом предложив сестре присесть. Она так же спокойно опустилась в кресло, вовсе не смущаясь под его вопросительным взглядом.
– Ну что? – спросил Анжу. – Что ты узнала?
Он не любил долгих предисловий, сразу переходил к делу.
Принцесса подняла на него взгляд. В её васильковых глазах была лишь уверенность и не капли страха. Генрике нервно выдохнул.
– Мне известно, куда ходит Карл, – через некоторую паузу произнесла она.
– Куда же?! – его терпение было уже на исходе.
Бесстрасный голос сестры выводил из себя.
– У нашего брата есть любовница.
Лгать Маргарита не умела и прекрасно знала об этом, но сейчас она ведь говорила правду, лишь не озвучивая её вторую часть. Враньём её слова не были, поэтому дались легко.
Герцог резко замер, смотря на девушку.
– Только и всего? – переспросил он.
– Да, – был ответ.
Анжу издал нервный смешок. Неужели именно над этим он так долго размышлял, столько сил тратил? Была уверенность, что дело касается политики, а оказалось...
"Но не может же всё быть так просто!" - думалось ему. – "Наверняка, из этих сведений можно хоть что-то выжать!"
Девушка наблюдала за братом, не догадываясь, что творится у него в голове.
– Как её зовут? – неожиданно спросил он.
Сначала она даже растерялась, но затем поспешно ответила:
– Вряд ли тебе что-то это даст. Поверь, здесь ничего важного.
– Но всё же?
– Она не дворянка. Эта женщина из народа.
– Имя! – тон его был безапелляционным.
– Мари, – выдохнула Марго. В конце концов, во Франции тысячи девушек с таким именем.
– А фамилия?! – вскакивая, вскричал Генрике.
– Не помню, – стушевалась принцесса.
Всё же ей пришлось соврать.
Он видел, что это неправда, но решил, что можно будет отложить данный вопрос на потом. В конце концов, сейчас есть более важные дела, чем королевская фаворитка.
Однако оставалось ещё одно:
– Почему же Карл не переселит её в Лувр?
– Не знаю, – пожала плечами Маргарита, – возможно, он не хочет оскорблять жену.
Молодой человек хмыкнул.
"От моего простодушного братца, в общем-то, можно ожидать и такого", – подумал он, придя к выводу, что всё же никакой опасности здесь быть не может.
– Ладно, – произнёс Анжу, – а что насчёт Гиза?
– Пока ничего. Мы даже не виделись.
– Что ж, тогда иди. Я буду ждать информации про него. И не забывай о нашем уговоре.
Марго кивнула и, по-прежнему сохраняя достоинство, покинула комнату, радуясь успеху своей маленькой хитрости.
*На самом деле имена Генрих, Генрике и Анри (будет встречаться дальше) - одно и то же. И во французском языке произносятся одинаково. Но я буду использовать их, чтобы не возникало путаницы в персонажах.
========== Глава 25. Кинжал у горла ==========
Генрих последнюю неделю никак не мог понять, что происходит с его возлюбленной. Её обычно безмятежное лицо сейчас было задумчивым, напряжённым. Даже когда он её целовал, всё равно ощущалось, что мысли её где-то далеко и явно не радужные. Марго над чем-то усиленно размышляла, но Гиз не мог догадаться, над чем.
Девушка же, на самом деле, придумывала различные отговорки для Анжу о делах Гиза. Дескать, они не слишком часто видятся, он занят решением проблем Лотарингии или что-нибудь ещё. На самом же деле, она была прекрасно осведомлена, что её любовник занят именно политикой, которая так беспокоит её брата. Герцог расставляя шпионов, выяснял что-то по поводу протестантов. Маргарита до конца не вникала в его дела, считая всё это исключительно мужскими занятиями, но примерно понимала, какое всё это имеет значение.
Но больше всего, её по-прежнему беспокоила ситуация с Карлом. В конце концов, герцог Анжуйский мог бы что-нибудь заподозрить. Принцесса всегда верила в то, что любой обман, в конечном итоге, раскрывается. Что если так будет и с её?
Все эти думы не давали ей спокойно спать, тревожили в любое время суток, навевали тень на лицо. Но Гизу и невдомёк было о чём она может беспокоиться.
Рано утром, когда он в своём особняке, куда вернулся, как только спали холода, завтракал в компании Эжена, Генрих задумчиво произнёс:
– Послушай, ты не замечал ничего странного в поведении Марго в последнее время?
Друг поднял на него озадаченный взгляд. На несколько секунд повисло молчание. Наконец, Бланше ответил:
– Знаешь, мне всегда казалось, что я неплохо разбираюсь в людях. И про Маргариту я давно подметил, что все её эмоции и внутренние переживания написаны на лице, она не умеет их скрывать. И, да, я заметил, что последнюю неделю с ней что-то происходит.
– Мне стоит спросить у неё?
– На твоём месте, я бы так и поступил.