И те, продравшись сквозь пламень и дым, сумели не убить, но обезвредить мага. Ситгарец после атаки конников, прекратил извергать жгучий огонь и, вероятнее всего, под прикрытием дыма сбежал обратно в осаждённый город. Чем воспользовался маг — плащом невидимости или применил какое-то другое заклинание, никто так и не узнал. Ситгарский маг бесследно исчез, и даже астральный поиск, учинённый Хозяйкой Силлит, ничего не дал. Единственной добычей был магический посох, брошенный вражеским магом на поле боя. Одна из старших сестёр попыталась подобрать посох с земли, и её едва не убило чужой магией. Хозяйка Силлит обезвредила посох, шваркнув по нему громовым ударом и расколов его. А потом Силлит, стоя на выжженной до пепла земле, в ярости орала, как последняя базарная торговка, требуя подать ей труп наглого мага, сорвавшего столь хорошо спланированное наступление и убившего одну из Хозяек и лича. Но поиски на месте побоища ни к чему не привели. Обнаружили только тела павших вампиров, совершивших самоубийственную вылазку и одного окровавленного человека с мечом в руке.
Джагатаевы конники принялись отсекать головы вражеским мертвецам, как это у воинов заведено. Один из них — сотник, судя по лисьему хвосту на шапке, спрыгнул с коня и, приподняв голову худого рыжеволосого человека, собирался отрезать её, когда Гарлик заметил, что вражеский воин ещё дышит. Он приказным тоном велел джагатаеву сотнику прекратить портить заготовки. Милосердие было свойственно шаману в той же степени, как и доброта — гремучему червю. Нет, он всего лишь не позволил сотнику своевольничать, ведь запрет Хозяек отсекать головы поверженных врагов был доведён до каждого хивашского воина.
Сотник — здоровенный мужик, заросший чёрной бородой до самых глаз, зло послал шамана куда подальше и собрался уже чиркнуть кривым ножом по горлу поверженного врага, когда к месту ссоры подошла Хозяйка Силлит. При виде высшей колдуньи желание спорить у сотника бесследно пропало, и он поспешил вскочить на коня. А Хозяйка Силлит, узнав того, кто, жертвуя собой, встал на её защиту, благосклонно кивнула.
— Берите пример с этого верного слуги, — она бросила суровый взгляд на выживших младших и старших сестёр и шаманов. — Он не только не пожалел собственной жизни, закрывая меня от магического огня, но и рьяно блюдёт интересы Ковена. Почему никто из вас даже не попытался остановить ослушников? Немедленно прекратить это безобразие. Вампирские мертвецы нам могут пригодиться для допросов.
Услышав это, младшие колдуньи бросились останавливать воинов, деловито кромсавших тела убитых вампиров. А Хозяйка Силлит, лёгким движением прикоснувшись к щеке Гарлика, сняла болезненное заклятье, которое не так давно она в порыве гнева и наложила на него.
— Храбрый шаман, ты заслужил мою благосклонность. Чем вознаградить тебя за преданность?
Гарлик доверял приветливому выражению лица светловолосой колдуньи не больше, чем оскалу гиенны, а потому пробормотал, что никаких желаний у него нет, кроме служения Ковену и лично Хозяйке Силлит. Высшая колдунья одобрительно улыбнулась и отправилась в тыл — подальше от стен города и периодически пролетающих мимо стрел. А Гарлик, подумав, что глупо упускать такой шанс, всё же решился.
— Госпожа, у меня есть одна маленькая просьба, — он смиренно склонил голову. — Разрешите мне держать бездушного.
Всех бездушных по приказу Ковена превратили в зомби, усиливая армию поднятых. Даже у самого кагана не осталось бездушных слуг. Хозяйка Силлит остановилась и, приподняв одну бровь, спросила:
— Зачем?
Гарлик сбивчиво пояснил, мол, к стыду своему никак не может привыкнуть, что в услужении у него находятся поднятые, из-за чего он теряет физические и магические силы. А вот будь у него слуга-бездушный, Гарлик тогда смог бы отдать госпожам высшим колдуньям намного больше магической энергии. Высшая колдунья, подумав немного, кивнула.
— Ты заслужил это. Когда приведут новую партию, можешь выбрать себе раба.
— Госпожа, вот этот ещё дышит, — Гарлику настолько опротивели прислуживавшие ему зомби, что он готов был иметь даже раненого, но живого человека.
Силлит на мгновенье застыла, потом пожала плечами.
— Хорошо, забирай его. Я распоряжусь, чтобы твоего раба никто не отобрал.
И ушла. Гарлик посмотрел на залитого кровью вражеского воина — хотя тот был тощ, но нести его на себе шаман не собирался. Он крикнул ближайшему воину, чтобы тот помог отвезти пленного к юрте шамана. Воин процедил сквозь зубы «сам справляйся» и дёрнул узду, явно не собираясь помогать. Гарлик пообещал отдать воину одежду и оружие пленника. Конник Джагатая презрительно фыркнул, глянув на окровавленную и разодранную на груди куртку врага, но согласился — сапоги на пленном были, как новенькие. Да и меч, который всё ещё сжимал в руке лежащий, был хорош. Вампирское оружие всегда ценилось среди хивашских воинов.