Это все, что известно автору о дальнейшей судьбе беглецов «Аугсбурга».
36 минут из 40.
Рассвет, тусклая и бледная желто-розовая полоса на востоке, показался Клер ослепительно красивым, а воздух — холодным и свежим после подземелий.
Самолет стоял на рулежной дорожке — Юнкерс-88 в варианте тяжелого ночного истребителя — из носа торчали антенны, подобно усам насекомого. Подходила и окраска — серо-черные разводы. Узкий хвост и стеклянный пузырь кабины — стрекоза перед полетом, такая маленькая среди бетонной равнины.
Винты вращались на холостом ходу. К тонкой лесенке в кабину подошел человек в коричневом комбинезоне, принялся карабкаться. Летчики вопреки приказу пытались спасти свои машины от гибели.
— Сейчас — живо вперед! Убью! — рявкнул Виктор ей в ухо и понесся к самолету долгими кенгуриными прыжками.
— минут из 40.
Виктор выбросил руку перед собой — человек в коричневом вскрикнул тонким голосом и свесился из открытого люка.
— Лезь давай скорей! И его втащи — пригодится. — Клер так и сделала. Виктор плюхнулся на левое сиденье:
— Холера, сколько будильников! А я только на По-2 летал. Следи за ним! — русский уже двигал вперед рукоятку газа — моторы взревели, самолет дернуло. Виктор с трудом развернул тяжелый двухмоторник в начале полосы. Из трещины бетона выбралось маленькое серое существо, рискуя в каждую секунду быть раздавленным огромным колесом, забралось на покрышку, оттуда — на стойку основного шасси, мелькнул длинный голый хвост. «Юнкерс» рванулся вперед.
За взлетающим самолетом показался «Фокке-вульф», словно пытался догнать.
Скорость, скорость… Колеса беглого «Юнкерса» покинули землю за три секунды перед детонацией.
На дальнем краю полосы из подземных бензохранилищ вырвались язык желто-голубого огня, и Виктор задрал нос самолета, но стена пламени была выше, и машина прорвалась сквозь удушающий жар и безвоздушное пространство, где огонь пожрал кислород.
Второй истребитель споткнулся на развороченном бетоне и опрокинулся в дышащий адом разлом — только прощально вскинулось крыло с крестом.
— Клер, подержи управление! — Виктор выбрался с командирского места, втиснул туда бесчувственного пилота, сорвал шлемофон и принялся растирать тому уши. Как только белобрысый немец застонал и завозился, нечеловек вдавил его в кресло, держа за плечи так, чтоб можно было единым махом свернуть шею.
— Клери, деточка, я даю этому мозгляку задачу доставить нас в Англию. Топлива хватит. Я на последнем дыхании, если я начну вырубаться — сунь ему в рожу пистолет. И постарайся связаться с британцами — ты же радистка. Пусть вышлют конвой.
— Хорошо, мой дорогой, как скажешь. — У нее хватило сил улыбнуться, надевая наушники.
«Юнкерс» швыряло воздушными потоками — со скал Дувра навстречу шел циклон. Крылья качались так, будто вот-вот отвалятся. В такую погоду рыбаки не выходят на промысел, даже если нечего бояться вражеских подводных лодок — водную гладь в разрывах облаков внизу покрывали тяжелые морщины.
Виктор медведем висел над тщедушным пилотом. Клер иногда видела неживое напряженное лицо немца — он пребывал в гипнотическом ступоре.
— … Вызываю британские вооруженные силы! Английские вооруженные силы! Мы — отряд Сопротивления, угнали немецкий бомбардировщик. Ответьте нам!
— …Черт подери, откуда вы-то на нашу голову? Говорит служба радиоперехвата, вы вошли в нашу зону…
— Сообщите в РАФ, пусть вышлют истребители, прикрыть нас и пусть укажут место посадки. У нас важная информация. Поторопите их, топлива осталось на полчаса.
— Слышим, слышим, поняли, подождите!
…Справа кабину заслонил темный силуэт — остроносый «Харрикейн» покачал крыльями, приглашая за собой. Виктор кожей чувствовал волну подозрительности с той стороны — английский пилот держал палец на гашетке.
— Все, Вик. Мы долетели.
— Спасибо, девочка. За все.
— Спасибо тебе. Тоже — за все. — И она всхлипнула.
Эпилог
(осень 1945)
На мой взгляд, единой истории человечества нет, есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой жизни…