Вернувшись в свою комнату, я наткнулась на три удивлённых взгляда: к Алиному и Виолетиному добавился взгляд Севастьяна, нашего продюсера.
— Дэна, ты чего вернулась?
— А ты что здесь делаешь? — удивилась я, увидев кудрявого парня. Обычно он сидел с музыкантами.
— Да я зашёл посмотреть, как вы здесь поживаете! — бодро ответил он, и, пробежав по мне взглядом, добавил:
— А чего это у тебя вид такой растерянный?
— Ой, да наверняка опять с Мореном поругались! — встряла Виолета:- А то ты не знаешь, почему наша принцесса бывает растерянной!
Аля одарила блондинку осуждающим взглядом, а я вздохнула и прошла к зеркалу. Не знаю, что буду делать с подслушанным разговором, но через несколько минут у меня выступление, и к нему нужно готовиться.
Пока красилась, в голове роились самые разные мысли.
Возможно, конечно, парень сможет всё объяснить, и именно для этого и искал меня утром, но зерно недоверия уже проросло где-то внутри.
Этой ночью время летело стремительно. Выступление за выступлением, танец за танцем. Каждый раз, когда я мельком видела Морена, он и не подавал вида, что икал меня или хотел что-то сказать. Я не подавала вида, что уже и не знаю в каком ключе с ним общаться. Мне даже начало казаться, что он так ничего и не скажет сегодня, но я ошибалась. Очень сильно ошибалась.
Перед последним танцем, завершающим концерт, я решила выйти на улицу. Нужно было отдохнуть после предыдущего выхода на сцену, потому что следующее выступление должно быть самым лучшим, ярким и запоминающимся. Для него необходим определённый настрой, который нужно поймать. Мне предстоял танец наедине с Мореном. И это выбивало из привычной колеи.
Нет, мы, конечно, часто танцевали вдвоём, но сейчас я чувствовала, что не готова с ним сталкиваться — мне теперь непонятно даже, как с ним себя вести. Было бы хорошо его кем-нибудь заменить, увы, он был единственным парнем в нашей труппе, умевшим танцевать. Поэтому придётся смириться и вести себя как-то нейтрально. Это я так думала до того, как на веранде за моей спиной раздались шаги.
Резко обернувшись, увидела стоявшего в паре метров от меня блондина.
Я думала, что он первым заговорит, но Морен просто стоял и прожигал меня долгим задумчивым взглядом. По выражению лица я не смогла понять, о чём он думает, да и спустя несколько минут молчания, меня начала раздражать эта игра в гляделки.
— Мор, ты искал меня вечером. Что-то хотел сказать? — спросила как можно нейтральнее.
Блондин, который с каждой секундой вызывал во мне всё больше непонимания, наконец, отмер. В его глазах блеснула неуверенность. Он на миг замялся, потом во взгляд вернулась уверенность.
— Да, Дэна. Нам надо расстаться.
— Что?
Сказать, что я удивилась, значило не сказать ничего. Я всё что угодно готова была услышать: он кого-то убил, во что-то встрял, у него появились враги… абсолютно всё, что угодно, но только не то, что услышала.
— Нам надо расстаться, — с нажимом повторил он.
Пребывая в некоторой растерянности, я обвела взглядом пустынную улицу.
Нас окружали старые, но ухоженные двухэтажные дома, мощёная камнем дорога и небольшие клумбы с какими-то цветами. Далеко на востоке занимался рассвет, в воздухе витала весенняя успокаивающая прохлада и лёгкий туман от протекающей неподалёку речушки.
Мне даже показалось каким-то странным и неуместным проявление ярких отрицательных эмоций посреди такого океана спокойствия и умиротворения. Что-то внутри меня заставляло рассуждать отстранённо и здраво.
Я ведь не любила Морена, хотя и относилась к нему весьма хорошо. Да и замуж не собиралась пока… Так есть ли смысл расстраиваться?
— Хорошо, — просто и искренне ответила я, наконец, — Давай расстанемся.
Кажется, он удивился, хотя тоже не подал вида. Кивнул, не сводя с меня внимательного взгляда, словно надеялся услышать что-то ещё. Но мне нечего больше было ему сказать. На душе стало неожиданно легко.
Поняв, что разговор завершён, он развернулся и уже на выходе с террасы, сухо бросил:
— Жду через полчаса на сцене.
Я снова осталась в одиночестве. Вот так неожиданно и быстро завершился ещё один эпизод моей жизни. Ни скандалов, ни ненужной ругани. Морен просто ушёл, не оставив после себя ничего, даже руин. На мгновение показалось, что его и не было в моей жизни, потому что сейчас, когда он её покинул, у меня не было ощущения потери чего-то значимого. Так, лёгкая грусть, но не более. Да и то, принадлежала она, скорее, осознанию того, что я совсем не знала того, кого считала другом, чем самому факту его ухода.