Он слышал это. Он почти мог услышать!
Мачин Шин вздрогнул. Перрин всмотрелся в тьму, черневшую по ту сторону Острова. Да, по одному из мостов двигался свет. Свет и равномерный грохот сапог, становившийся все громче. Существа с толстыми, крепкими ногами и руками размером со стволы деревьев. Их уши были прижаты, а на лицах застыла угроза. Огир - мужчины и женщины, с топорами на плечах, глубокими басами пели прекрасную, трепетно-гармоничную песню.
Она затопила все вокруг, и люди Перрина начали подхватывать. Огир вошли на Остров, и песня их стала в десять раз громче, а люди поворачивались к ним, словно растения, искавшие солнечный свет.
Мачин Шин задрожал и завыл, словно слова ранили его. Перрин чувствовал силу песни Огир. Фонари, которые несли его люди, казалось, засияли ярче.
- Ты чувствуешь это, Джур? - спросил Ниалд.
- Мне кажется, я могу его коснуться! - крикнул в ответ Грейди. - Оно такое чистое…
Мужчины перестали направлять, и Перрин, вытянувший вперед руку, чтобы защитить себя от ветра, развернулся, чтобы увидеть, как два Аша'мана подняли руки и сотворили два луча яркого пламени, которые явно были более чистыми чем созданные ими раньше. Яркий свет, не погибельный огонь, а плетение, разрывающее тьму. Лучи сияли так, как и должен был свет. Свет, который разгоняет тени и отбрасывает тьму, вместо того, чтобы быть поглощенным ими.
Черный Ветер взвыл, крича от ненависти, и его пение начало распадаться. Слова превратились во фрагменты. Саэрин подошла к Аша'манам и присоединила свой свет к их. Это напомнило Перрину нечто очень теплое и знакомое. Солнце. Странно, что пробыв здесь лишь пару дней он уже думал о солнечном свете как о чем-то полузабытом.
Ветер снова взвыл. Его крики искажались от света и песни. Затем он начал отступать. Они не уничтожили его, но он не мог и дальше сопротивляться в этом месте, где слились друг с другом, поддерживая друг друга, лучи света и песня.
Сеонид и Эдарра присоединились к остальным, и все пять направляющих начали наступление, когда Огир ступили с моста на Остров. Обе группы объединились, и Огир, все еще державшие на плечах топоры, продолжили петь.
Наконец, когда безумие в ответ на ровную страстную песню достигло своей кульминации, Мачин Шин взвизгнул тысячей голосов, а затем бросился во тьму. Он исчез за несколько мгновений. Плащи и одежда солдат повисла неподвижно, и Пути снова погрузились в свое жуткое молчание.
Никогда Перрин не был так счастлив ничего не слышать.
Огир опустили топоры.
- О, Перрин! - воскликнул голос. Лойал выскочил из строя и бросился вперед, подергивая бровями. - Ты видел это, Перрин? Наша песня прогнала Черный Ветер! Я не знал, что это возможно, и не думаю, что мне стоит рассказывать тебе, как же я был напуган. Все, что я изучал говорило мне, как глупо и поспешно наше решение, но я настаивал, что мы должны это сделать. Можешь в это поверить? Когда мы услышали вдалеке звук, я сказал старейшине Хаману. Ты знаешь, он вернулся. Прямо вот сюда. Я сказал ему, что Мачин Шин может отреагировать на нашу песню, если нас будет достаточно много. Знаешь, Огир создали это место вместе со старыми Айз Седай. Здесь пелись песни роста, и я подумал, что, возможно, песни снова сотворят…
Лойал замолчал, потому что Перрин сжал его в объятиях.
- Лойал, как? Как ты сюда попал?
- О, это не так уж интересно, Перрин, - сказал Лойал, смеясь.
Когда Перрин отпустил его, Огир сунул пальцы в карман и достал маленький кусочек бумаги, аккуратно держа его в руках. Слова писались человеческой рукой.
Лойал, сын Арента, сына Халана, который это читает. Я выбрала для этой задачи другого, но иногда он может быть ненадежным. Поручаю тебе помочь ему с этим делом. Ворота в Кеймлине должны быть надежно запечатаны, потому именно там Тень планирует нанести удар. В прошлом ты считал целесообразным выполнять мои просьбы. Если ты когда-то слушал меня раньше - сделай это сейчас. Это жизненно важно.