Наконец, он проскользнул и твердо ступил на другую сторону, растворяясь в бесконечной тьме.
Глава 2. Путь в безбрежное ничто
Люди открыли фонари, выставив шесты против наступающей тьмы, но свет не способен был осветить пространство вокруг. Перрин был готов ощутить на себе эту гнетущую тьму, но она все еще давила на него.
Тьма здесь казалась густой, сопротивляющейся свету. Окружающей его, преграждающей ему путь. За исключением Путеводных Врат – на другой стороне которых, словно за грязным стеклом виднелся сад, - все здесь было безликим. Только лежащий под ногами гладкий камень, по которому от Путевых Врат протянулась блеклая белая полоса, и тьма.
Эта тьма. Солдаты, закаленные в боях, сжались в кучу. Перрин знал это чувство. Здесь всегда хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то. И хотя он знал, что это лишь иллюзия, ему трудно было избавиться от мысли, что тьма – это жидкость, постоянно текущая к свету, заливающая и медленно подавляющая его.
Воздух был лишен запахов. Спертый. Мертвый.
Несколько Белоплащников отошли в сторону, как будто посмотреть на Путевые Врата. Перрин приказал им вернуться в строй, а затем пересек каменную площадку, покрытую ямами и бороздами, словно от ветра. Но естественного ветра здесь не было.
Каждая группа солдат образовывала небольшое звено – два ряда по пять человек. Разумеется, айил проигнорировали приказ, словно он к ним не относился. Перрин предположил, что так и было. Они бродили по парам или тройкам, вглядываясь во тьму, будто выискивали, куда нанести удар. Он не думал, что когда-либо чувствовал от них подобный запах беспокойства. Не страха, но и спокойно в этом месте айил не было.
Когда Перрин подсчитывал звенья, он заметил отсутствие Гаула. За время, которое потребовалось Перрину на вход, айилец исчез во тьме. Однако прежде, чем Перрин смог спросить о нем, в темноте возник единственный качающийся огонек света. Гаул мчался назад, неся фонарь.
- Указатель свободен, Перрин Айбара, - сказал он. – Я не заметил никаких следов троллоков. Ни углей от костров, ни выброшенных костей. Возможно, они передвигаются по Путям, но здесь они не останавливались.
- Хорошая работа, - сказал Перрин, а затем, тихо, спросил. – Перед Девами красуешься?
Гаул рассмеялся так громко, что Перрин мог бы подумать, что кто-то подлил айильцу в паек бренди. Гаул вытер выступившие на глазах слезы.
- Он спрашивает, не красуюсь ли я перед Девами, - сказал айилец Сулин, когда та проходила мимо. Та сразу разразилась смехом. В таком темном месте это казалось странным.
- Ты хороший человек, Перрин Айбарра, - сказал Гаул, хлопая его по плечу. – Вести себя легкомысленно в такие времена. Красуешься перед Девами… Словно меня еще не заносило в такие горячие пески.
Он снова усмехнулся, хотя пах серьезно.
айил, подумал Перрин. Махнув рукой, он приказал людям двигаться. Двуреченцы повели вьючных животных, следуя по лежавшей на земле белой полосе. Путевые Врата исчезли за их спинами, и какое-то время казалось, что отряд не двигается. Они словно шли по бесконечному пути в чернильной тьме без каких-либо меток и ориентиров, кроме случайных ям под ногами.
В этом месте их шаги казались приглушенными, а голосов не было слышно. Словно эта наступающая тьма душила все звуки.
Наконец, в свете фонарей показалась высокая колонна. Обработанная каменная плита, установленная на её вершине, казалось, возникла из неоткуда. Перрин остановил людей. Оставив их следить за тьмой, он приблизился к Указателю в сопровождении только Айз Седай, Аша’мана и Мудрой.
Камень был покрыт изящными письменами, инкрустированными металлом. Работа была выполнена настолько хорошо, что Перрин и представить себе не мог, сколько времени потребовалось для заполнения всей плиты. Судя по изящным завиткам и узорам из листьев, казалось, что лишь одно предложение из этих огирских узоров могло бы занять месяцы.
Однако им не нужно было полагаться исключительно на письмена. Когда они собрались вокруг колонны, - возможно, стоя друг к другу ближе, чем обычно, - Саэрин достала небольшую тетрадь.
- Заметки Альвиарин, - сказала она, освещая книгу своим фонарем, - подтвержденные более точными указаниями, найденными нами на трупе Мурдраала.
Она осмотрела плиту, водя пальцем по фрагментам завитков, которые были воспроизведены в тетради.
- Да… Думаю, этого хватит, чтобы доставить нас в Кеймлин.
- Насколько сложным может быть наш путь? – спросил Ниалд. Тьма приглушала обычное нетерпения молодого муранди, но от него пахло решимостью. Когда-то Перрину хотелось думать о Ниалде, как о мальчике, - он еще не достиг восемнадцати зим, - но после всего, что они пережили вместе… чтож, на свете нашлось бы мало людей, которым Перрин доверил бы свою спину охотнее, чем Фагеру Ниалду. – Тьма способна перемещать здесь тысячи и тысячи троллоков. Если уж они способны найти путь, то ты, Саэрин Седай, сможешь вне всяких сомнений.