Глупости. Ше’ру не знали слова «сожаление».
— Поможет, раз в лечебницу идти отказываешься, — уже спокойным тоном добавил Шаян на меня и открыл жестяную баночку, в которой находилась какая-то мазь.
В отличие от жидкости во флаконе от неё пахло в разы приятнее.
— Пей, — вновь повторил баргат, черпая пальцами немного целительной мази и начиная мазать синяки на моём оголённом плече. От этого прикосновения я тут же заткнулась и глупо уставилась на Шаяна, не в силах разгадать его мотивы.
Он что, действительно сейчас мажет меня мазью?! Сам?!
Не реагируя на мои округлившиеся как два блюдца глаза, баргат опустился на корточки, продолжая мазать ушибы на левой руке. От шока я даже забыла про дрянной вкус отвара и залпом допила его, не в силах отвести взгляд от красивого лица баргата, находящегося сейчас вровень с моим. Там, где побывали его пальцы, втирая мазь, синяки медленно пропадали.
Глупо моргая, я не сводила с Шаяна своего взгляда. Под действием отвара боль быстро отступала, и вместо боли прикосновения баргата теперь посылали волны жара.
— Твоя сила ещё не проявилась? — неожиданно спросил мужчина. Его голос слегка изменился, обретая вкрадчивую бархатистость.
Сила? Какая ещё сила?
Я не могла здраво мыслить, когда находилась в опасной близости от того, кто завладел моими снами.
Да, каждую ночь я видела во сне Шаяна и каждый раз просыпалась, охваченная целой бурей из эмоций. Он вызывал во мне все возможные чувства — от страха и ярости до глубинных желаний.
Я безумно боялась его. Но одновременно этот глубинный страх заставлял думать о баргате постоянно, являя мою одержимость. Всячески пытаясь подавлять в себе мысли о Шаяне, я старалась сосредотачиваться на важных и необходимых вещах. Хотя я провела подле него всего пару суток, но уже хмелела от подобной близости к нему. Моё нутро полукровки трепетало перед ним, крича мне, чтобы я убиралась от него подальше. Но куда уж мне! Ведь Шаян регулярно приходил ко мне во снах, наблюдал за мной днём и не давал покоя по ночам.
Я боялась разоблачения. И боялась странной смеси чувств, которую испытывала к нему с самого первого взгляда.
Я была одержима тем, кто мог меня погубить.
— Ребекка? — услышав его голос, я внутренне начала корить себя за то, что вновь потерялась в его притягательности. Сколько я уже молчу, пока он обрабатывает мои ссадины? Минуту? Десять? — Сила пробуждается после того, как связь всадника с драконом постепенно начинает крепнуть, — пояснил Шаян приняв моё молчание за незнание. — Но зачастую ещё до крепкой связи начинают проявляться особенности. Особенно, когда связь образована с сильным драконом. Ты что-то уже чувствовала?
— Нет, — шепнула я. На языке разлилась горечь от собственной слабости. Куда уж там! Какая сила! Я ведь даже связи не ощущаю… Некмет бы побрал этого Кайла, что обошёл меня со всем этим!
Но думать о Кайле и драконе сейчас не хотелось. Не тогда, когда Шаян снял с моих ног высокие сапоги и, отложив обувь, нанёс на ссадины на коленках. Его лёгкие касания заставляли моё сердце трепетать, а разум — забывать обо всём на свете. Кто знал, что прикосновения самого жестокого человека в Империи могли быть такими…
Додумать мысль я не успела, так как встретилась глазами с верховным баргатом. Золото его радужек потемнело, затягивая меня в свои мрачные глубины. Его взгляд буквально впивался в меня с какой-то непонятной мне эмоцией. Позже я поняла, что таилось в этих золотых глазах Шаяна.
Голод.
Всепоглощающий и сильный.
Беспощадный и ненасытный.
В золотом огне сгорали сотни желаний, способных разорвать в клочья и уничтожить всё вокруг. Взгляд обжигал и жалил. Неистовый, горячий, болезненный.
Баргат был словно пламя, вбирающее в себя полный спектр эмоций. Именно оно сжигало меня всё это время, не давая забыть об этом мужчине. Будто сам Шаян и был этим неистовым огнём, яростно пылающем у него под литыми, каменными мышцами и кожей. Огненным зверем, прячущимся под маской прекрасного мужского лица.
Я впервые видела его глаза, объятые противоречивыми эмоциями. И впервые осознавала, почему об этом мужчине ходят столь жестокие и ужасные слухи.
Он мог заставить человека умирать от страха от одного только взгляда. Шаян будто чувствовал ложь и тёмные тайны, таящиеся за стенами разума.
Но я, видимо, была настолько безумна, что меня не отталкивала эта опасность. А, наоборот, ужасно манило в свои сети, словно я была мотыльком, а Шаян — пламенем, на который я летела.
Летела, чтобы сгореть. И погибнуть, оказавшись во власти его стихии.
Поэтому моё тело вспыхивало от его прикосновений к моей коже, а нутро скручивала спираль. Мои мысли путались и сбивались, а сердце было готово выпрыгнуть из груди, когда пальцы Шаяна коснулись синяков на моих бедрах, с помощью мази убирая их с нежной кожи. О Шаале!
Мои губы приоткрылись, а пальцы вцепились в обивку кресла...
Глава 15
Подлая память продолжала подкидывать мне ощущения от прикосновений верховного баргата, когда я лежала на узкой кровати и выжидала время. Я надеялась, что смогу обуздать разбивающие меня чувства, пока не станет слишком поздно. И смогу выжить за этот месяц, который уже намеревался быть для меня крайне тяжелым.
Сегодня я должна была встретиться с братом, чтобы обсудить план без лишних ушей. Но, если бы не отвар и мазь Шаяна, я бы вряд ли смогла доползти до места встречи с Ромусом.
Бешено колотящееся сердце не унималось даже спустя три часа, прошедших с тех пор, как Шаян обрабатывал мои синяки. Оно продолжало быстро биться и когда баргат очередной раз приказал мне читать теорию о драконах и всадниках. Благо, про себя, а не вслух.
С того момента, как он отошёл от меня, Шаян за время моего нахождения в кабинете не произнёс и десятка слов. Лишь краткие указания. Но в процессе чтения я ловила на себе его изучающие, бесстрастные взгляды.
Поговаривали, что баргат одним касанием мог распознавать ложь, а также кровь фейри в жилах. Что, если он уже понял, кто я? Но ведь Шаян касался меня столько раз… И я всё ещё жива.
Он говорил о силе, передающейся всаднику от дракона. О ней я и читала в этот вечер в большом, старом фолианте. Но какая сила была у самого верховного баргата? Какую мощь скрывал Шаян? Я была более, чем уверена — та связана с огнём. Пламенем, что бушует внутри него, сжигая меня.
Меня всегда интересовали тайны — в детстве я обожала выведывать всё, до чего могла добраться. И однажды за подобный интерес я поплатилась, получив особый урок: не все тайны стоит раскрывать. Есть те, знания о которых могут погубить тебя. И сейчас я каким-то шестым чувством ощущала, что тайны верховного баргата будут стоить мне всего.
Однако моя проблема состояла в том, что из-за чего-то с самой первой нашей встречи я начинала утрачивать рассудок и здравый смысл. Мои поступки становились всё более рискованными, а сама я не чувствовала опасности. С тех самых пор, как я отправилась искать дракона на Пустой остров, я будто стала абсолютно бесстрашной. Но знала, что везение, отмечающее меня своей благосклонностью, скоро иссякнет. И я надеялась, что последним его подарком будет успешный побег с Ромусом.
Когда колокол пробил полночь, я выскользнула за дверь своей каморки. Ладони вспотели из-за волнения, когда я бесшумно направилась к нашему месту встречи. Я искренне надеялась на то, что брату удастся добраться до башни незамеченным, так как в иное другое место я добраться сама пока не могла — всё ещё плохо ориентировалась в академии.
Тени, прячущиеся по углам, казались ужасными тварями, следящими за каждым моим шагом. В коридоре было пусто, но несмотря на это я нутром чуяла беду. И всё равно кралась дальше.
Мне нельзя возвращаться. Меня ждал брат и нам надо было решить, что делать дальше! Никакого поворота назад!