Он бы убил его.
Мой Ромус, умный и сопереживающий раненым животным, действительно бы взял в руки оружие и пошёл на соперника в два, а то и три раза крупнее. Мой Ромус, ненавидящий насилие. Мой братик, который был в бешенстве, узнав, что я чуть не отошла на тот свет.
Брат действительно изменился за то время, проведённое в Лармаре. И, к своему ужасу, я начинала понимать, что Ромус никогда не станет прежним. И что он на своём месте, как столько раз и говорил мне.
А вот я не знала, где моё место. Учитывая, что я наворотила, чтобы оказаться здесь, рядом с ним.
Из мыслей меня вывел хлопок огромных распахнувшихся дверей. Все взгляды тут же обратились ко входу.
Император Шеррувии вошёл в двери стремительно. Все присутствующие склонили голову в поклоне.
— Клаус Риверферр Хартвигсен, первый своего имени, Император шеррувимов и пустынных лекхэ, Властелин Грешного моря и Ледникового океана, Главнокомандующий Ше’ру и драконьих всадников Шеррувии!
Император был высоким и жилистым. Я впервые видела его вживую, поэтому постаралась рассмотреть его даже с опущенной головой, когда он твёрдой походкой миновал нас на пути к своему ужасающему трону.
У него были длинные тёмно-русые волосы, собранные в хвост. Разные глаза, зелёный и голубой, ярко горели на его бесстрастном лице. За ним в зал вошёл верховный баргат и следом — Ше’ру.
Увидев Шаяна, я вновь вспомнила нашу первую встречу. Верховный баргат предстал ровно таким, каким я его увидела в Ивлире. Суровое и безэмоциональное лицо, чёрные волосы, острые скулы, волевой подбородок, прямой нос. Резкий, пронзительный взгляд золотых глаз, пробивающий насквозь. Ровная спина, огромные плечи, идеально выточенное тело. Тяжёлые шаги в массивных кожаных сапогах.
Следующие за ним Ше’ру были его воплощениями. А он был вожаком этой стаи гончих Императора.
Кадеты боялись поднимать взгляды на верховного баргата. Я чувствовала их липкий, кислый страх, растекающийся в воздухе.
Ни один из Ше’ру не взглянул на толпу из выстроившихся кадетов. Они смотрели только вперёд. А я…
А я не могла отвести взгляда с Шаяна, чувствуя, как холодеют мои органы.
Теперь я в полной мере осознавала, почему в народе его называли верным псом Императора. Глядя на верховного баргата, я могла с точностью сказать: он исполнит любой приказ. Незамедлительно.
Император уселся на свой трон, Шаян застыл подле него, а Ше’ру по обе стороны алого ковра перед троном Императора.
Император поднял руку, и только тогда все присутствующие подняли свои головы. Началась официальная часть обращения правителя к кадетам академии.
Если взгляд Шаяна тут же сделался отсутствующим, то мой прилип к его фигуре намертво. Я пропустила все слова Императора мимо ушей, а сам вечер для меня погрузился в туман.
Всё, что осталось в моей памяти — Шаян, стоящий подле Императора с пустыми, страшными глазами. И это воспоминание впредь позволило мне ценить каждую эмоцию на лице верховного баргата, лишь бы снова не видеть его таким…
Пустым.
***
Меня тошнило от присутствия Императора. В прямом и переносном значении слова.
Уже к ночи я не могла ни есть, ни пить, лишь стоять, привалившись к колонне и мечтать о том, что нас скоро отпустят из зала.
Я буквально чуть было не расплакалась от облегчения, когда услышала удар колокола, означающий, что пора расходиться по комнатам. До своей я добралась довольно быстро, закрыв дверь на замок, проворно стянув с себя всю одежду и завалившись на кровать.
Спала я тревожно и плохо, но утром встала собранная, как никогда. Надела тунику, успев вшить в неё потайной кармашек для амулета Алакая. Игла и нитки — то немногое, что у меня было из моих собственных вещей за последние несколько лет. Несмотря на то, что Кай сказал мне, что я не смогу потерять амулет, так как он обладал магией, я всё-таки привязала его верёвкой в кармане. Я ни в чём не была теперь уверена до конца.
На шее носить амулет Кая я не стала во избежание сплетен. Поэтому, проверив ещё раз то, что он на месте, вышла из комнатки.
Постучав несколько раз в дверь кабинета баргата и не получив ответа, я дерзнула проникнуть внутрь без приглашения. Когда меня встретило пустое помещение, я уж было хотела выйти, как из смежной комнаты вышел Шаян, попутно накидывая рубашку.
— Я давал разрешение войти? — холодно отчеканил он и я внутренне вся сжалась. Шаян сейчас был таким же, как и вчера. Сильным, огромным и крайне опасным.
— Нет, — хрипло ответила я, опуская голову.
Ничего не говоря, Шаян быстро оделся и прошёл к столу.
— Что стоишь? Раз уж пришла — садись за обучение.
Кивнув, я скользнула за свой столик в углу6 всё ещё не поднимая на него взгляда. Мне не сразу удалось открыть книгу на той странице, где я остановилась, по одной простой причине: опасность, исходящая от Шаяна, давила на меня.
Пальцы не слушались и одеревенели от страха, пронзившего всё моё существо. Однако глупым сердцем я понимала, что боюсь не гнева верховного баргата, а того, что он не станет таким же, каким я его узнала за этот месяц.
Стараясь избегать мысли о том, как же повлияла на Шаяна встреча с Императором, я поспешила углубиться в чтение и записи. Привычная рутина помогла отвлечься от мрачных мыслей, а когда я осмелилась бросить взгляд на Шаяна — он уже показался мне не столь убийственным, как до этого.
Немного успокоившись, я освоила сегодня вдвое больше информации вместо привычной нормы и ужасно собой гордилась. Через несколько часов, показывая свои записи Шаяну, я позволила тени улыбки скользнуть на свои губы.
Шаян же вновь стал больше похожим на привычного мне верховного баргата, и спокойно пролистал все мои записи. Кивнув, он принял мою работу и наконец заговорил:
— Вчера ты не наделала глупостей. Похвально, — сказал он, а я мысленно добавила «Да, потому что ты меня так отходил, что моя задница болела настолько сильно, что я не могла ни о чём другом думать». — И поработала с книгами хорошо, — это что, действительно похвала от сурового Шаяна?! Вау… наверное, я точно умерла и попала в параллельную вселенную. — Император отбыл на рассвете в столицу на празднование дня Единения Империи. Сегодня вечером в Лармаре будет праздник... что-то в роде бала, — Шаян поморщился на этом явно чуждом ему слове. — В качестве поощрения за успехи я разрешаю тебе на него пойти, — моё сердце тут же сделало кульбит, но на следующих словах разбилось вдребезги. — Можешь остаться в тунике, что сейчас на тебе. В форме появляться запрещаю.
Я закусила губу от кольнувшей обиды. Когда Шаян сказал про праздник без Императора я обрадовалась, но стоило ему упомянуть про одежду, как я сразу сникла. Явиться на бал в подобной одежде прислуги было сродни унижению.
— Не вижу радости, — заключил Шаян, рассматривая меня своими золотыми глазами. В тот момент от обиды мне было плевать, что ещё утром я содрогалась от одного его взгляда!
— Значит, кроме как в этом я не могу пойти на бал? — уточнила я, показывая на свою тунику.
— Да, верно, — сухо процедил он. — Поэтому можешь идти, чтобы привести себя в порядок. Тебя проводит Алакай.
Кивнув, я поспешила уйти, лишь бы он не увидел на моём лице слёз от обиды.
Сама не понимая почему, сейчас я слишком лично воспринимала всё. И близко к сердцу.
В любое другое время мне было бы всё равно на бал, но сегодня…
Почему-то мне отчаянно хотелось побывать там. Побыть на один вечер красивой, а не в обычной тунике, в которой я смотрелась посмешищем. Я хотела побыть наравне со всеми ними — всадниками — и временно забыть все свои проблемы.
— Ты расстроена? — спросил у меня Кай, спускаясь со мной с лестницы башни.
— Мне верховный баргат разрешил идти на бал.
— И из-за этого ты плачешь? Ты не хочешь идти на бал?
— Я не хочу идти на него в этом, — пискнула я, разворачиваясь к нему и показывая руками на свою тунику. — Скажи, там будут все кадеты и наставники? А верховный баргат? И вы все?