Я старалась не разочаровывать: если замечала, то чисто случайно.
После выхода в оперу с Рэйнаром таких взглядов будет в разы больше.
Не говоря уже о слухах.
Клари орудовала пуховкой, как планшетным ластиком, можно подумать, собиралась стереть мне лицо. Пару раз чуть не ткнула кисточкой в глаз, после чего я сообщила, что если у нее еще раз «извините, рука сорвалась», я скажу Эвель, что мне нужна новая гримерша. Руки сразу перестали срываться, и все прошло довольно сносно. Не считая вздернутого носика и надутых губ — видимо, тесное общение с Зеттой не проходит бесследно.
Когда она уже заканчивала наносить грим, мне позвонил Хейд.
— Как дела у будущей примы Мэйстонской оперы?
Я бы и рада была рассмеяться, но Клари заканчивала с контуром губ.
— Ум.
— Я не вовремя?
— Мм… — Отодвинулась от карандаша и повернулась на вертящемся стуле. — Мне сейчас на сцену выходить.
— О, ну тогда я быстро. Как насчет того, чтобы увидеться завтра? У меня интересные новости по поводу премьеры.
— Шутишь? Я с радостью!
Динамик у меня не фонил, но Клари уже навострила ушки. Это было видно по тому, как осмысленно она собирала кисточки, аппликаторы, щипчики и прочее, постоянно перекладывая с места на место и поправляя ремешки.
— Тебе удобнее до или после?
— Лучше до. На этой неделе я тоже пою ночами.
— Заметано. Сбрось адрес, откуда тебя забрать.
Прежде чем я успела подумать, как сочетается Лайтан Хейд, флайсоциклы, личный водитель и охрана, он уже попрощался.
Везет мне в последнее время на мужчин, которые знают, чего хотят, а главное, не стесняются об этом сообщить. Читай, поставить перед фактом. Правда на Хейда злиться не получалось: его сшибающая с ног самоуверенность совершенно не походила на приказные мотивы Рэйнара. Вот только теперь мучайся любопытством, что же он мне хотел сообщить. А главное, почему это нельзя сделать по телефону или по электронной почте.
Клари закончила и оставила меня в царстве зеркал и света — до выступления оставалось всего ничего, нужна коротенькая распевка. Вместо того чтобы заняться делом, снова покосилась на мобильный. Наверное, это было глупо — ждать сообщения или звонка от Рэйнара, но я все равно ждала. Даже несмотря на то, что после случившегося дел у него невпроворот, и вообще. Просто хотелось услышать его голос.
Подумала, не набрать ли самой, но потом все-таки отложила телефон.
Распевка сегодня далась мне в разы легче, сказывались голосовые тренировки магии. Им я посвятила целых три часа после обеда, когда вернулась с занятий по вождению. Довольная, инструктор отметил явные успехи. Не знаю, как насчет явных, но у меня уже перестали потеть ладони, когда я оказывалась напротив панели управления. Сердце не ухало в пятки, когда нас кто-то подрезал, а скорость пугала все меньше. Глядишь, так и флайс покупать придется. Интересно, что драконище скажет тогда по поводу охраны и водителя? Буду катать Рольгена от моего дома до Ландстор-Холла и обратно?
— Бри, охрененно выглядишь! — Дрэйк встречал меня за кулисами и не удержался от порыва обнять.
Я покосилась на него — не поймаю ли осуждение в темных глазах друга, но он, кажется, был искренне счастлив меня видеть. Да и вообще ни словом не обмолвился о случившемся. Только подмигнул, провожая на сцену, где нас встречали аплодисментами.
Привычный туман от дорогих сигарет, игра света и тени.
Нет-нет, но я посматривала на ложу, которую снимал Халлоран. Сегодня портьеры в ней оказались задернуты, значит, там никого. А жаль, мне хотелось, чтобы он пришел. Хотелось петь для него и знать, как разгорается в зеленых глазах пламя. Пламя, способное поглотить нас обоих.
Так, о чем я вообще думаю?
Взгляд привычно скользил по залу. За ближайшим столиком молоденькая девушка беззастенчиво целовалась с мужчиной, приглушенный холодный свет играл на его волосах серебром. Я ловила ответные взгляды и рассыпала улыбки — легко и радостно. Эвель могла говорить все что угодно, но я безумно скучала по сцене. Безумно скучала по гостям, которые пришли послушать, пусть даже сегодня самое начало недели. Конечно, посетителей было меньше, чем в выходные, но свободных столиков оказалось не больше трех. Свет играл на черных узорах зеркальных витражей, скользил по клавишам рояля. Чарующая игра Дрэйка и мой голос сливались воедино, раскрываясь под сводами зала.