— Я помню о цене, друг, как и все рыцари бедствия, — нужные слова сами слетали с губ, — но вспомни всё, через что мы прошли и чего добились.
В лицо ударил тёплый ветер. Сильный и яростный, растрепавший волосы и запутавшийся в легендарной мантии. Нам повезло, что в семьдесят седьмом стоит именно магический обогрев. Он работает сразу, потому даже смертоносная ледяная вьюга, подходя к башне, становился приятным летним ветерком.
— Скоро грядёт Ивент, и всё придётся начинать заново. Никто так и не смог спуститься ниже тридцатого. Победить гибридных тварей можно лишь если самим стать такими же. Правила Стены нужно пересмотреть. Да, это риск. Но иного пути нет.
— Другие сектора всё равно не простят. Их ты словами не убедишь.
— Мы отобьём штурм. Да, будут жертвы, но они не критичны. Мы выстоим — это главное. Остальные — переродятся. Разве я хоть раз ошибался?
— Нет… мой король. Прости…
— Все имеют права сомневаться, друг, — тепло улыбнулся я. — А теперь приведи командира наёмников…
— О, в этом нет нужды, я уже тут, — сладко промурлыкала девушка с короткими рожками среди белых волос. Увы, не энирай, а чистокровный демон, прошедший эволюцию. И чертовски соблазнительный демон, нужно сказать.
Это было последней мыслью короля Артура перед забвением.
— Ну и ссыкло же ты, Ланс, — бросила она, вонзая кинжал в сердце лидера.
Почему-то больше не выходило дышать, а грудь снова начало разрывать от боли. Не как от ножа, а будто нечто разрезало меня чем-то вроде огромной… да, циркулярной пилы.
— Моргана… ты…
— Покойся с миром, милый Арт. Я позабочусь о твоём эфирном слепке — прошептала глава наёмников, и по совместительству моя подруга. Бывшая, надо полагать. Интересно, чем ей заплатили за это?..
2. Новости, которые никого не обрадуют
Пробуждение было резким, неприятным, и неожиданным.
Оно всегда неожиданное, особенно после странных полуреальных снов.
Наверное, это же чувствовал Рейн, когда его едва не прикончил этот пустотный придурок из Своры.
— Арк! Боги, Арктур, как ты, босс⁈ — спросила у меня Нэсса.
Тия вместо слов просто всхлипнула и сжала в объятиях так, что затрещали рёбра.
— Ти… полегче… — едва выговорил я. Чёртова птичья лапа… — Что с Альмой?
— Хау-ау… Нормально со мной всё… Как самочувствие?
— Ты, конечно, приятель, дал. Хотя я категорически одобряю! — послышался голос алхимика.
Я обернулся на своего приятеля. Вот он действительно бы одобрил любой эксперимент. Особенно, если подопытным будет не он, хотя ему и на себе проводить эксперименты вполне по душе, если нет альтернативных вариантов.
Мда… жутковато смотрится.
Жёлтые глаза рогатой гадюки с вертикальным зрачком, жутко светились, будто два маленьких фонарика. А вокруг глаз расползлись уродливые шрамы, будто лучами снежинки в разные стороны. Парень смотрелся так, будто рассказал о своей мечте стать волшебником дознавателю инквизиции.
Но, надо признать, выглядел он весьма бодро.
И это порождало сразу два вопроса. Первый — в какую же тварь по итогу меня превратил терминал, и…
— Сколько прошло времени?
— Два часа, — ответила Сайна. — Впрочем, это за два мода.
Я внимательно посмотрел на девушку. По её реакции можно было понять, насколько опасно мне сейчас подходить к зеркалу.
Ну, отвращения на её лице точно не было. Хотя и особо довольной её назвать было сложно.
— Кто-нибудь, дайте зеркало, — попросил я.
Друзья на миг замерли и умолкли. Только Тия наплевав на всё продолжила меня обнимать изо всех сил.
— Может, не надо…? — осторожно начала Альма.
— На лбу ничего лишнего не выросло, главное? — я постарался чуть разрядить атмосферу, но как-то не вышло.
— Держи, — сжалилась Сайна и протянула полуметровое зеркало под неодобрительные взгляды остальных. — Знала, что пригодится.
Не то, чтобы я настолько был озабочен своей внешностью, но хотелось бы походить на человека. Просто, блин, на человека, остальное не так важно.
Ну… гуманоидом я точно был.
Из зеркала на меня смотрела посеревшая харя смертельно больного бледного… даже не знаю… на умертвие или зомби это не тянуло точно, но и человеком я уже явно не был. У людей не бывает настолько бледно-серой кожи с заметным холодным оттенком. Ещё и губы чуть посинели и будто стали чуть тоньше.
Светящиеся потусторонним светом глаза тоже шарма не добавляли. Явное наследие спектров или лесных духов. Но цвет — призрачная синева. Могильные огоньки в страшилке.