— Поздно для кого? — тусклая мысль улетела куда-то вдаль.
— Для тебя, родная, для тебя, — насмешка, легкое презрение и попытка скрыть что-то действительно важное, в отношении меня. Слишком сложный коктейль чувств, слишком чуждый мне разум.
— Иди к даркху, — резко прервала наш мысленный диалог и вернулась к реальности, которая совсем не утешала.
Бот отсоединился от крейсера и, перейдя в режим невидимости, вышел в открытый космос. Послышался детский плач, то и дело кто-то из колонистов не выдерживал напряжение и повышал срывающийся от страха голос. Сони, жена Кифа Реннера, с которой мы познакомились несколько часов назад, несмотря на страх за мужа, управляющего сейчас штурмовиком, активно помогала мне с детьми, изо всех сил стараясь разрядить напряженную обстановку. Все еще немного оглушенная после контакта с бритоголовым, я размещала раненых, сканировала, вливала силу в тяжелых, позволяя им продержаться до прихода помощи. Было тяжело, муторно и я ощущала себя полностью выжатой.
Рядом с нами что-то взорвалось, мазнув по защите бота.
— Как близко, — со страхом заметила Сони. Я одобряюще ей улыбнулась, когда следующий взрыв сотряс наш транспорт.
Я с тревогой поспешила в рубку управления — наш второй пилот перед самым отбытием получил ранение, и нужно было его подлатать, пока он не истек кровью. Пес до сих пор мужественно держался и не подавал вида, что нуждается в помощи.
— Привет, ребята! — со всей возможной беззаботностью, ворвалась в рубку. Перед нами открывалась панорама космической битвы, в которой сложно было понять, где свои, а где чужие. Пожалела, что не осталась в медицинском отсеке. И все же, взяла себя в руки, и почти заставила пилота принять помощь, занявшись его раной на плече.
Следующие взрывы заставили бот содрогнуться, на пульте управления что-то зло пиликнуло.
— Что там? — второй пилот слегка меня отодвинул, чтобы всмотреться в панель.
— Даркх! Они пробили систему защиты! — прошипел первый пилот, лохматый рыжеволосый Пес с веснушчатым лицом.
Яркая вспышка света озарила кабину пилотов. Скрежещущий треск защитного пластика в иллюминаторе заставил сердце сжаться. Я успела лишь заблокировать вход в рубку и почувствовать, как меня срывает с места. Инстинктивно выставила перед собой руку в защитном жесте и поняла, что мое лицо оказалось в нескольких миллиметрах от полного вакуума, и единственное что нас отделяет от космоса, это мои тающие силы.
Сила защищала от вакуума, но не от пронзительного холода. Он пробирался под кожу, оседал инеем на теле.
— Детка, — я почувствовала прикосновение одного из пилотов к своей спине, того, рыжеволосого, — сколько у нас времени?
— У вас его нет, — я сглотнула и прикрыла глаза, чтобы не видеть вспышки, озаряющие бескрайнюю тьму. Так прекрасно и ужасно одновременно, — наденьте костюм, пристегнитесь. Один из вас должен покинуть рубку.
— К даркху! — возмутился раненый второй пилот, но рыжий осадил того острым взглядом.
— Я не смогу долго! Делайте, что говорю!
За моей спиной послышался шорох и щелчок блокиратора. Позади осталось столько жизней… Но сейчас они отрезаны от нас, а, значит, у них есть шанс выжить.
— Что от меня нужно? — вязкую холодную тишину прервал рыжий.
— Не мешать. И выглядеть неаппетитно, — съязвила я.
Закрыть глаза. Отрешиться от всего, что отвлекает. Не трогать тех, кто мне доверился… Трудно, почти невозможно. Не позволять силе управлять мной.
Я резко открыла глаза и оказалась сознанием за пределами бота. Космос, черный, бескрайний, таинственный. Такой прекрасный. Вспышки мигали совсем рядом, пытаясь пробить нашу защиту, и каждую из них я ощущала как выстрел в меня. Чувствовала потерю и страх, но не боль, ее не было. Как не было осознания собственного тела. Я просто потерлась в пространстве, растворилась в нем. Почуяла жизненную силу и метнулась туда, где горели сотни искорок, таких манящих и притягательных.
Адмирал Даниэльсон, сделавший штабом войск Аквилонского Союза линкор «Справедливый» отрешенно взирал на гибнущий крейсер противника. Спасательные боты их интересовали не слишком сильно, однако, он не мог отказать себе в удовольствии отдать приказ на их преследование истребителями. Каждый взорванный бот — минус десяток жизней этих дикарей, возомнивших, что сила и власть сделает из рабов королей. Союз с радостью докажет, что это не так. А при их новом оружии и с новыми возможностями очень скоро Каганат погрузится в хаос.
— Сэр, у нас дефект в защите.
— Что-то серьезное? — слегка обернулся Даниэльсен.
— Мы его устранили. Но я решил доложить.
— Свободен! — со злостью выдохнул адмирал, взирая на молодого лейтенанта, который взбесил своим желанием выслужиться. Выскочка, как и большинство на этом линкоре. Выкормыши старой власти, которая не понимала, насколько ей нужна поддержка аристократии, сосредоточив все внимание на создании военной диктатуры. И что получили взамен? Где оказалась армия, когда убивали ее главнокомандующего? Но теперь все встанет на вои места. Рон Хайльд понимает, в чем его выгода и никогда не позволит безродным занять место рядом с аристократией. Той, старой, которая уже давно чувствовала себя некомфортно в Союзе благодаря неумной политике ее лидера. Теперь же…
Мысли адмирала прервало ощущение острого дискомфорта. Резкая боль кольнула сердце. В глазах потемнело и мужчине показалось, что он заметил рядом с собой тень. Присмотревшись, убедился что ошибся. Но тут же упал на колени, держась за грудь, чувствуя, как его тело словно теряет силы и усыхает. Попытался закричать, прилечь внимание, вызвать помощь, но из его глотки вырвался лишь тихий всхлип. Спустя несколько мгновений полуистлевший скелет адмирала рухнул на пол и рассыпался от удара.
Нижний уровень блока V. Здесь, в специальных условиях содержались самые опасные преступники. Сами стены создавались из материала, который блокировал доступ магии и постепенно обессиливал заключенных. Когда их доставляли в пункт назначения, условия пребывания в тюрьме, плохое питание, пытки, невозможность регенерировать повреждения ослабляло пленников, делая их беззащитными и неопасными для не магов.
От свободы их отделяло несколько ярусов над головой и стены, способные выпить силу любого, кто к ним прикоснется.
Пленники напряглись, услышав в коридоре странный шум. Шорох, падение тела, еще и еще. Затем тихие, заплетающиеся шаги, узнали своего надзирателя. Один раз в сутки тот приносил им воду. И так на протяжении недели
— Жратву принесли, — флегматично заметил самый старший из них. Ему пришлось хуже всего — он получил серьезное ранение еще при захвате, и без того ослабленный организм терял силы и не мог восстановиться. Жидкость поддерживала в них жизнь, но насколько хватит их внутренних резервов?
— Смотри не объешься, — съязвил второй, более молодой, босой и с одних форменных штанах. Их группу захватили во время отбоя, когда он был волонтером в лазарете, отходя от контузии.
Третий молчал, прислушиваясь к нетипичным ля этого места звукам. Кажется, он успел изучить их все за свое слишком долгое пребывание в плену. Шорохи, скрип металла, стон, что издавал сам корабль. Голоса охраны, шум вентиляции. Теперь все было не так. Вентиляция отключилась, воздух, словно замер, а звуки вокруг показались какими-то зловещими. В окне появилось бледное лицо надзирателя. Пленник скривился — кажется, этого урода звали Спок. Его недолюбливали и презирали сослуживцы за злобу и тупость, поэтому всю скопившуюся злость он изливал на подопечных.
— Открывай, — до него донесся… не шепот, не голос, а едва ощутимое дуновение ветерка.
— Пожалуйста! Не нужно, я все сделаю, как вы скажете, только не убивайте! — плаксивый голос Спока, лишенный на этот раз бравады заинтересовал пленников. Но не заставил их поверить в скорейшее освобождение.
— Открывай, — повторил тот же голос. Но уже гораздо настойчивее. В нем послышалась едва уловимая хрипотца, от которой у пленников что-то внутри дрогнуло в первобытном инстинкте, который им говорил об угрозе.