Дверь камеры скрипнула и тяжело отъехала в сторону. На пороге застыл Спок, весь какой-то потускневший. Рядом с ним стояла тонкая изящная фигурка в форменных брюках и выпачканной в крови футболке с шевроном Псов на рукаве. Пленники подскочили, все еще не веря, но отчаянно надеясь. Старший опустил взгляд с ускользающего от внимания лица странной гостьи. Ее было трудно рассмотреть. Точнее, они все втроем замечали ее одежду, обувь, волосы, темные и густые. Но вот лицо было словно подернуто дымкой и будто менялось на их глазах.
— Можете покинуть линкор. У вас на это менее семи минут. Спасательный челнок для персонала над вашим уровнем.
Девушка развернулась и поспешила покинуть коридор. Она двигалась плавно, словно не шла, а летела. И Псам на миг показалось, что это так и есть. Тут же покинули камеру, наткнувшись на умирающего Спока. Тот хрипел, его расширившиеся от ужаса глаза были готовы вылезти из орбит. Надзиратель дернулся, и затих. А затем опустился на пол прахом.
— Пожиратель? — неуверенно предположил самый младший и наткнулся на задумчивый взгляд третьего, самого малоизвестного и скрытного в их компании.
— Дурак, — бросил ему старший и приказал: Вперед! Псы поспешили за своей странной гостьей, которая и не думала их ждать. Она скользила прочь, словно тая. Когда Псы достигли поворота, тусклая фигура исчезла у них на глазах.
Стрелок бесстрастно отслеживал малейшие изменения в реакции задержанного. Младший советник Каганата Йон Фейр лежал перед Псом прикованный к пыточному станку и всем своим видом выражал возмущение. Ровно до тех пор, пока сила Пса не коснулась тела пленника и тот не почувствовал как нечто леденящее пытается проникнуть ему под кожу.
— Не посмеешь, псина! — прошипел советник. Его глаза сузились в узкую щелочку, сделав его похожим на хищного зверька.
— Уже посмел, — холодно улыбнулся Стрелок.
— Ты за это ответишь! Когда в Каганате узнают, что меня похитили и допрашивали, тебе это не сойдет с рук.
— Ты действительно в это веришь? В то, что после твоего предательства, кого-то будет волновать твоя жалкая жизнь?
— Я советник кагана!
— Ты никто. И то, как ты закончишь свою жизнь, зависит лишь от тебя. Быстро и безболезненно, или долго и мучительно. И я постараюсь сделать все, чтобы ты как можно дольше не умер, чтобы прочувствовать всю силу моего гнева.
— Я не хотел, — резко скукожившись и пытаясь отдалиться от нависшего над ним Пса и его силы, выдавил Йон, — он меня вынудил. Я не первый и не последний, кого он заставил на себя работать.
— Имя?
— Дерек. Это все, что я знаю. Он не человек, монстр.
– Как его найти?
— Он дал мне браслет для связи. Когда меня схватили, он взорвался прямо у меня на руке.
Пленник кинул взгляд на свою культю, на которой красовалась заживляющая капсула. Паника в голосе Йона доказывала, что он не лжет, или, по крайней мере, не скрывает ничего важного. И до смерти боится того, кому служил весь последний год.
— Кто еще в Каганате работает на него?
— Я знаю двоих. Он не хотел, чтобы мы пересекались.
— Покажи мне, — Пес надвигался, упорно, угрожающе, неумолимо.
— Стрелок! Мы их обнаружили! — спустя час, выходя из допросной Ансар столкнулся со спешащим к нему Псом.
— Отлично, — он потер ноющие виски. На этот раз пленник был беспокойный и истеричный. С таким всегда сложно работать.
Это так странно, быть в двух разных местах, и одновременно не быть вообще. Не существовать, раствориться, затеряться. Я была выжата и в то же время чувствовала приток силы. Чужой, враждебной силы, которой я была наполнена под завязку. Оказавшись на борту линкора, который преследовал нас, чтобы уничтожить, я не знала что делать, пока не поняла, что делать, в общем-то, особенно нечего. Я не планировала превратить корабль противника в один общий склеп, да и не до того мне было. Просто в одно мгновение моя жизнь стала для меня ценнее, чем жизнь врага. Не знаю, какую из заповедей кодекса целителя я нарушила, но было поздно что-то исправлять. Я смогла остановиться до того, как моя сила поглотила три крохотные затухающие искорки, которые находились глубоко внутри этого корабля. Мне было плохо от мысли, что сегодня я окончательно сделала выбор и он не в пользу жизни. Но в то же время сила переполняла меня, давая надежду на спасение нашей команды. Не знаю, как выберутся бывшие пленники, но я дала им шанс, остальное за ними.
Когда я открыла глаза, с трудом разлепив их от покрывшего ресницы инея, тут же увидела пилота в скафандре. Он оказался крепко пристегнут, и я порадовалась, что мои приказы не были проигнорированы.
Линкор противника больше не рвался в бой. Мы достигли территории одного из наших союзников и с минуты на минуту они должны быть здесь. За миг до того, как крейсер дрогнул, и его озарила яркая вспышка, от него отделился спасательный челнок, и я почувствовала в нем три слабые искорки. А еще совсем рядом с нами, уничтожая врага и подбирая по пути спасательные боты, нам навстречу шел корабль Ансара.
А дальше мне стало холодно, затем жарко. Что-то рвалось изнутри, пытаясь поглотить, опустошить, выпить жизнь вокруг меня.
Я пятилась от разбитого иллюминатора, понимая, что мое присутствие около него ни на что не влияет. Моя сила окружала рубку, ограждая пилота от вакуума. А затем начался бред. Как иначе назвать то состояние полусна и полуяви, в которое я провалилась, когда присела прямо на пол у заблокированной двери.
Я снова увидела своих родителей, молодых и счастливых. Они находились в своем доме. В том самом который отец купил специально для своей будущей семьи. Я никогда там не была, но бабуля часто рассказывала мне о нем.
— Есть что-то неправильное видеть живыми тех, кого давно нет. Это создает иллюзию того, что все еще можно исправить.
На этот раз бритоголовый подкрался незаметно. Он ворвался в мой сон, перетягивая его на себя.
— Ты следишь за мной? Что тебе нужно? — картинка счастливой жизни померкла и пошла рябью. Я все еще сидела, только вокруг вместо стен корабля царила непроглядная тьма.
— Помочь, — мужчина сел рядом со мной почти касаясь моего плеча своим. Хотелось отшатнуться, ударить его посильнее. Сбежать с криком «негодяй». Но я ничего не сделала, просто осталась сидеть на прежнем месте.
— Ты не сможешь мне помочь. Учитывая, что наше понимание помощи диаметрально отличается.
— Твоя жизнь представляет для меня ценность. Будет жаль, если ты не справишься с обрушившейся на тебя силой и погибнешь.
— Ты враг.
— Не твой, — возразил бритый.
— Мой. Если вредишь моим друзьям.
— Они тебе не друзья. Они никогда не поймут твоей силы. Твой потенциал намного превышает их. Таких как ты единицы. Не трать свою жизнь на тех, о ком скоро останутся лишь воспоминания.
— Я решу сама, как жить дальше. Я знаю, что ты работаешь на аквилонцев и сделаешь все, чтобы погубить Каганат.
— Работаю на аквилонцев? Девочка, такие как мы независим ни от кого. Мы свободны. И никто нам не указ. А Каганат скоро падет. Его время прошло. Как и время Ордена. Псы могут создать проблемы в будущем. Но к чему допускать то, что можно остановить в зародыше?
— Знаешь, мне много что есть тебе сказать. Я даже готова напасть на тебя и сделать очень больно. Но в этот момент мне на тебя наплевать. Я устала.
— Пресыщение. Тебе стоит его избегать. Контролировать себя сложно, но не стоит забывать о том, что твое тело еще не приспособилось к интенсивному энергообмену. Сгоришь, даже не войдя во вкус.
— Неужели все это может кому-то нравиться?
— Разве тебе не нравится быть не как все? Сильнее, ярче, могущественней? Принадлежать к касте избранных? Тех, о ком слагают мифы? — голос бритого звучал как-то соблазняюще, искушающе.
— Я целитель. И на этом все, — отрезала я.
— Ты можешь считать себя целителем, темной, убийцей. Но по-сути ты нечто большее.