Чуть дальше от обрыва сидела Катарина. Она расположилась на мягкой подушечке, согнув ноги в колени. Женщина безмолвно наслаждалась красивым видом, сидя справа от Итанура.
После продолжительного пути, экипаж остановился на ночлег, удалившись от дороги. Воительницы развернули лагерь. Они сменяли друг друга на постах, чтобы охрана всегда была на ногах. Сестры серьезно относились к своим обязанностям, пристально вглядываясь в окружающую среду. Они не упускали не единого шороха.
Укутавшись в теплые одеяла, принцесса спала в карете. Конструкция сидений позволяла преобразовать их в кровать, где и находилась Адэль. Ее не беспокоил ни ветер, ни прохладный воздух. Этой ночью у дверцы в карету, ее охраняла Шэль.
Итанур и Катарина не сильно притомились, и решили немного удалится от лагеря. Обернувшись, они могли видеть позади огонь костра.
Распахнутый кожаный сюртук Итанура слегка поддергивался при сильных дуновениях ветра. Он наклонился назад, опираясь на руки. Вопреки необходимости, Катарина была одета в наряд знатных дам, нежели сестер Ашеваль. Она предпочитала хорошо одеваться и за пределами замка, хотя в опасном пути пригодилась бы одежда поудобней. Однако ее больше привлекала красота, а не удобство. В своем сердце, она считала себя в первую очередь знатной леди, нежели наставницей сестер. Ее платье не такое изысканное как у королевы, но все же весьма прелестно. Длинное белое платье опускалось до лодыжек, а на теле надет темно бардовый жакет. Пышный воротник согревал шею, защищая от прохладного ветра. Наряд подчеркивал красивую фигуру Катарины.
Женщина отвлеклась от разглядывания уже плохо видного пейзажа. Она посмотрела на спину Итанура, затем на его длинные светлые волосы, которые развивались на ветру. Она теребила рукой перчатку другой руки. Казалось, что она хотела что-то спросить или наоборот пыталась убедить себя не нарушать молчание.
— Милорд.
Итанур чуть повернул голову в ее сторону, но не сводил взор с горизонта.
— Вас должно быть мучают мысли о своей дочери? Простите меня за столь личный вопрос.
— Меня мучает то, что и по сей день не видел свою малышку. Теперь я даже не знаю как лучше. Из меня все равно выйдет никудышный отец. Быть может, мне лучше держаться от нее подальше.
— Что же будет с вашей женой, милорд? Вы вернетесь к ней? — продолжала расспрос Катарина.
— Я думал над этим. Но тут ответ очевиден. Я уже повернулся к ней спиной однажды, теперь я сомневаюсь, что она захочет принять меня. Даже если я буду умолять на коленях. Ее чувства очень хорошо понять, миледи. Более того, я полностью с ней согласен, — внезапно из тумана прошлого к нему вернулись воспоминания.
Итанур почувствовал стыд, что посмел позабыть случившееся после последней встречи с Фауни.
— Я даже не знаю, жива ли она. Она сильная женщина, я не могу верить иначе. Хоть ее жизнь и связана с мечом и опасностями, я уверен, что она всегда найдет способ выжить. Я жалею о том, что не пытаюсь разыскать ее. Но если бы и так, — он опустил голову. — Если бы я ее нашел живой и здоровой. Безусловно, мне стало бы легче, но мое появление, наверняка воскресило бы в ней старые переживания, — он поднял голову, смотря в небо. — Это закончилось бы ее разочарованным во мне взглядом.
— Все это очень печально, — тихо сказала Катарина.
— Еще печальней все это переживать, миледи, — чуть усмехнулся Итанур.
Катарина повернула колени в другую сторону, слегка приподнимаясь с подушечки. Она подустала сидеть в одном положении.
— Значит, вы считаете, что ваш брак окончен?
— Наш брак обречен. Я связал себя цепями обещаний, которые не смог сдержать. Если бы я только слушал свой разум, а не глупое сердце, то всего этого можно было бы избежать.
— Вы действительно верите в то, что некогда не сможете жить в браке?
Итанур повернулся к Катарине. Женщина сглотнула, когда его взор пал на нее.
— Скажу честно миледи, я не знаю. Что вы думаете, после всех моих любовных историй? Могу ли я? — спросил он ее с любопытством.
— Милорд, я считаю, вы можете. Если сильно захотите.
— Миледи, вы приписываете черты, которыми я обделен.
— Что же вас останавливает быть преданным одном женщине? Неужели вы хотите всю жизнь влюбляться в молодых девушек. Видь рано или поздно вам должно надоесть. И что будет, когда вы состаритесь? Вряд ли вам удастся столь же ловко флиртовать. Буду откровенна, если позволите, но меня всегда поражало в ваших историях, как многих девушек вы можете любить. А любовь ли это, или просто временная привязанность?
Катарину немного смущало то, что она не может представить его положение, так как у нее отсутствует подобный опыт. Она никогда не любила, никогда не наслаждалась плотскими утехами.
— Если бы я знал, чего хочу, миледи. Я и сам нахожусь в ловушке собственного безрассудства. Но отвечу на ваши вопросы. Думаю, проблема не в преданности, как таковой. Проблема в том, что когда моей любимой нет рядом, я чувствую одиночество. Такое одиночество, которое затуманивает разум, и как раз в этот момент и случаются неприятности. Все же мне хочется верить, что и в старости я не потеряю способность флиртовать, — усмехнулся Итанур.
Катарина слегка улыбнулась на его последние слова.
— Теперь все понятно, милорд. Стоит только пожелать вашей будущей избраннице, всегда держаться с вами рядом. И ни в коем случае не удаляться из виду, — заключила она.
— Пожалуй, вы правы миледи.
Итанур поднялся на ноги и протянул Катарине руку:
— Уже довольно поздно.
Она взяла его руку. Он помог ей подняться, затем Итанур прихватил подушечку. Катарина взяла его под руку, и лорд повел ее обратно в лагерь.
— Если мне выдастся возможность, я попробую уговорить короля Калуса изменить законы сестер Ашеваль.
— Что именно вы хотите изменить, милорд? — спросила она, догадываясь о ее дальнейших словах.
— Дать возможность сестрам выходить замуж. Снять строгие запреты, позволить им быть любимыми и любить.
Катарина глубоко вздохнула. Его слова проникли в глубину ее души. Он озвучил мечты, которые она считала невозможными.
— Думаю, это пойдет на пользу сестрам, — ответила Катарина, скрывая свои чувства к данному вопросу.
— И сестрам и наставницам, — Итанур с довольным выражением глянул на Катарину.
Женщина промолчала, слегка прикусив губу.
Так как принцесса Адэль позволила Катарине спать рядом с ней, так она чувствовала себя безопасней, наставница направилась прямиком в карету. Итанур улегся не далеко от костра, как и все не занятые постами воительницы.
Стоял полдень. Карета быстро мчалась по дороге. Маленькие камушки разлетались из-под колес. Запряженная четырьмя лошадьми карета двигалась вдоль отвесного обрыва. Половина сестер скакала впереди, другие держались сзади. Всего принцессу сопровождало девять воительниц.
Кучные облака неторопливо плыли по небосводу. Солнце возвышалось в самой высшей точке, посылая вниз лучи тепла.
Адэль прибывала в хорошем настроении. Она беседовала со своими спутниками. Шторки закрыты, но свет все равно попадал в карету, проходя через них.
— Нет! Не может быть! Вы не могли так поступить! — воскликнула молодая девушка, удивляясь.
— Ваша светлость, — отвечала Катарина. — Вы же знаете мне не позволено говорить неправду.
— Конечно, конечно, — она не отводила от нее взгляд.
— Все так и случилось, — на лице Катарины была небольшая улыбка.
— Восхитительно. А что было потом?
— Старшие сестры не одобрили мой поступок, они запретили мне говорить на протяжении месяца.
— Ах! — изумилась девушка. — Бедная, бедная Катарина.
— Мне было легко, сестры поддерживали меня. Месяц прошел быстро, затем все продолжилось также как и раньше.
Итанур отречено смотрел, как свет поигрывает на бардовых шторах. Хотя могло показаться, что он совсем не слушал забавную историю из прошлого Катарины, это не так. От Итануру не ускользнуло ни одно слово наставницы.