– Я хочу их купить, – заявил он.
– Их? Простите, я вас не понял. Какую плантацию вы желаете приобрести?
Люс наклонился к карте. Его палец лежал на небольшом пятнышке недалеко от деревни Каюко.
– Это земля дона Пруденсио Альвареса. Очень удачный участок. Мне точно известно, что дон Пруденсио намерен запросить за него вполне разумную цену. Конечно, гасиенда по соседству, под названием Ла Альбория, тоже довольно интересна, хотя кое в чем и уступает предыдущему варианту, но этой гасиендой владеет одна пожилая вдова и…
– Оба участка, – довольно бесцеремонно оборвал его Майкл.
Люс вскинул брови.
– Это очень большие участки, дон Мигель.
– Майкл. Не выношу, когда меня называют Мигелем.
И действительно не выносил. Каждый раз, когда он слышал испанский вариант своего имени, перед глазами у него вставал отец. Майклу даже казалось, что он слышал его голос. Терпеть он не мог этих воспоминаний.
– Простите меня. Тогда, значит, Майкл. Но я уже сказал, что между Ла Альборией и гасиендой дона Пруденсио еще пять тысяч акров.
Майкл кивнул. Ага! Значит, две эти плантации, о которых только что упомянул Люс, имели общую площадь миль этак в семь, разумеется, квадратных, но пока это была лишь прикидка.
– Мне кажется, я выразился недостаточно ясно, – пояснил Майкл. – Дело в том, что я желаю приобрести все гасиенды, где возделывается кофе.
Банкир онемел. Он молча продолжал глазеть на своего клиента. Потом сделал судорожный глоток. Майкл смотрел прямо на выступавший кадык Фернандо Люса. Кадык три раза поднялся вверх и три раза опустился.
– Все? – шепотом переспросил Люс.
– Совершенно верно. Во всяком случае, те, которые стоит приобрести. А по моим подсчетам, это семнадцать гасиенд. Начиная с гасиенды сеньора Моралеса и вот сюда, дальше на запад до Лареса. – Майкл показал на карте участок. – Затем до конца, до гасиенды сеньора Мачина, что рядом с Монтаньей.
Глаза Люса не следили за перстом Майкла, вовсю гулявшим по карте. Он продолжал непонимающе смотреть на ирландца.
– Скажите мне, дон Майкл, вы имеете хоть какое-то представление о том, сколько это земли?
– Естественно. Не все участки, интересующие меня, соприкасаются друг с другом, но общая их площадь, по моим подсчетам, должна составить примерно триста квадратных миль, даже чуть больше, – спокойно ответил Майкл.
Люс облокотился о спинку кресла. У него был вид человека, который уже нисколько не сомневался, что перед ним сумасшедший, безумец, рыжеволосый ирландский безумец, и единственно разумным было со всем соглашаться и вести эту игру до конца.
– По вашим подсчетам. Понимаю. Так вот, если пользоваться вашими английскими мерами, то весь остров Пуэрто-Рико приблизительно сто миль в длину и тридцать пять в ширину, всего, значит, около трех с половиной тысяч квадратных миль. В этой связи позвольте мне задать вам еще один вопрос. Дело в том, что земли, которые вы собираетесь приобрести, представляют собой довольно большой кусочек нашей довольно маленькой страны. Как вы думаете, сколько все это может стоить?
– Очень много, – улыбнулся Майкл и достал сигару из кармана пиджака. – Вы позволите, сеньор?
– Конечно, конечно. Разрешите?
Банкир зажег спичку и поднес ее к кончику сигары ирландца. Майкл, наклонив голову, прикурил, и по кабинету поплыли клубы ароматного дыма. Майкл весьма раскованно сидел в кресле, зажав сигару в зубах.
– Это очень большие деньги, – повторил он.
– Да это миллионы песет! Миллионы! – вскричал банкир.
В голубых глазах Майкла вспыхнули искорки смеха.
– Но не столько же миллионов, сколько до войны? – не без лукавства спросил он.
Люс предостерегающе поднял руки.
– Война здесь ни при чем, здесь никакой войны нет и не было. Я говорил вам.
– Да, я помню. Американцы заняты освобождением Кубы, к вам у них никаких территориальных претензий… В общем, старая молитва господина президента Мак-Кинли. Но, дон Фернандо, не будем заниматься пустой болтовней. Война здесь, безусловно, при чем, а посему у вас вот-вот появятся новые хозяева и многие жители отнюдь не возрадуются перспективе оказаться под пятою у этих гринго[4] с севера. И некоторые из моих мишеней явно окажутся среди них.
– Мишеней, – Люс повторил это слово, словно слышал его впервые. – Мишени. Полагаю, что под «мишенями» вы имеете в виду тех, чьи гасиенды собираетесь приобрести?
– Верно.
– И вы рассчитываете, что они уступят их вам по дешевке, когда выяснят, что американцы готовятся прибрать нас к рукам?
Майкл выпустил дым и смотрел, как он поднимался к потолку. – И это верно.
– Но, даже в том случае, если допустить, что ваши намерения абсолютно серьезны, хотелось бы все же знать, а что же это значит, «по дешевке»? Поймите, ведь кофе – основная экспортная культура для нас, это главный источник иностранных поступлений. И за десять тысяч фунтов вам вряд ли удасться приобрести три с половиной тысячи квадратных миль наших лучших кофейных плантаций.
На сигаре Майкла образовался длинный столбик серо-голубого пепла и он аккуратно стряхнул его в медную пепельницу, стоявшую на столе Люса.
– Вы имеете в виду тот депозит, который я предъявил вам, когда открывал счет в вашем банке? Нет, его, конечно, не хватит. Но вот этого, я думаю, хватит, – с этими словами он извлек из внутреннего кармана белого пиджака белый конверт и положил его на стол рядом с пепельницей.
Люс взял его. Адрес, написанный от руки, говорил о том, что письмо предназначалось для отправки в Лондон в банк Кауттса. Этот банк был одним из старейших английских банков, почти такой же древний, как и Мендоза. Конверт не был запечатан. Люса прошиб пот, когда он извлек и прочитал то, что было в конверте. Пот заструился у него по спине, он почувствовал, как рубашка прилипла к ней, у него вспотели даже кончики пальцев – они оставляли на документе темные пятна. В конце концов, он все же смог оторваться от этого послания и посмотреть на ирландца. Тот явно забавлялся возникшей ситуацией. На лице его сияла улыбка.
– Как вы думаете, этого достаточно?
– Сеньор, здесь, по-видимому, должна быть какая-то ошибка. Ведь это требование на… – он не договорил. Он не мог прочитать сумму – так много в ней было нулей.
– …на миллион фунтов стерлингов, ошибки здесь быть не может, – голос Майкла звучал по-прежнему беззаботно. – Ну, так как, друг мой, не желаете ли вы представлять мои интересы в предстоящих переговорах с владельцами этих участков? Или мне искать кого-нибудь еще?
– Конечно, я…
Люс так и не закончил фразу. Дверь распахнулась и в кабинет банкира вошла женщина. Вместе с ней явился и резкий запах жасмина. Она сразу же направилась прямо к его столу, не обращая внимания на широкую спину, заслонявшую того, кто стоял за столом.
– Фернандо, – начала она еще на ходу – Фернандо, я же вам говорила…
– Донья Нурья? Донья Нурья, прошу вас не сейчас. Вы же видите, что я занят. Если вы немного подождете…
– Ни секунды я больше ждать не желаю. Еще неделю назад я обратилась к вам с просьбой помочь мне разыскать эту девочку, а она до сих пор как в воду канула. Что мне делать, по-вашему? Если вы не в состоянии мне помочь, то так и скажите!
На ней было ярко-голубое платье, скорее не платье, а экстравагантное одеяние, по которому располагались геометрические узоры орнамента, пришедшего на этот остров вместе с рабами-невольниками из Африки в начале столетия. Да и сам покрой этого наряда был пришельцем из Африки – тканью было обернуто ее тело и она пышными складками спускалась к лодыжкам.
В момент, когда она пожаловала, Люс и Майкл стояли у стола. Первое, что бросилось в глаза Майклу, был рост этой дамы, необычайно высокий для женщины и, чтобы созерцать ее груди, ритмично вздымавшиеся и оседавшие от переполнявшего ее волнения, вовсе не обязательно было низко опускать глаза. Но Майкл все же опустил их и его взгляд отправился вниз, к талии, потом на бедра, обтянутые бело-голубой материей, на восхитившую его плавную линию их изгиба. В конце концов, он снова поднял глаза и рассматривал ее лицо. Из-за украшавшего ее голову тюрбана из той же ткани, что и платье, он не мог видеть ее волос. На него женщина не смотрела, ее внимание было приковано к Люсу. Но Майклу было достаточно увидеть ее в профиль, чтобы узнать, кем была эта женщина. Он едва не изумился вслух.