– Алэйна, все в порядке? – спросил он, растягивая слова, как южанин.
Какой ответ он ожидает услышать? Вероятно, более хитроумный, чем те, которыми они обменивались друг с другом на прошлой неделе, когда Алэйна очнулась.
Чем ближе они подъезжали к дому, тем напряженнее становилась Алэйна.
– Доктор сообщил, почему я не могу вспомнить события прошедших пяти лет? – тихо, но резко сказала она. – Я потеряла почти четверть моей жизни.
– Доктор говорил с тобой. Он обязан быть честным с тобой. Ты его пациент. – Мужчина на водительском сиденье, называющий себя ее мужем, был чрезвычайно вежливым. Но в его словах было мало сердечности, которой, по мнению Алэйны, должно быть в избытке в человеке, раз она вышла за него замуж.
Она не понимала, почему выбрала в мужья такого хладнокровного и сдержанного мужчину. Еще один вопрос, на который у нее нет ответа.
– Я не забыла этот разговор. Я просто задала риторический вопрос, потому что я еще очень многого не понимаю. – Она посмотрела на невероятно хорошенького, спящего сына в пижаме. – Как я могла забыть о таком малыше?
Ее сердце переполнилось материнской любовью, когда она посмотрела на маленький носик Томаса и его пухлый рот. Она всегда хотела детей и мечтала о большой семье, потому что была единственным ребенком. Если она и Портер поженились четыре года назад, то непонятно, почему у них так долго не было детей.
– До аварии ты видела его всего пару часов. – Портер свернул на уединенную дорогу, по одну сторону которой располагались гигантские дома, скрытые за ухоженными живыми изгородями, а по другую было море.
– Время не имеет значения. Он ребенок, мой ребенок… – Она погладила пальцами его маленькую и мягкую ручку. – Наш ребенок. Это меняет всю жизнь. Достаточно минуты. Часа. Пары часов. Это должно было отложиться у меня вот здесь. – Она постучала пальцем по своему лбу.
– А свой брак ты не должна помнить? – спросил он с усмешкой.
Она почувствовала раскаяние, понимая, что Портер тоже переживает.
– Прости. Тебе тоже тяжело.
– Ты жива, а это главное. – Он говорил сурово и сдержанно, ведя машину по дороге, вдоль которой росли деревья. – С остальным я справлюсь.
– Ты словно говоришь мне, что я не должна разочаровываться.
– Не торопись. – Он держал руль обеими руками, лучи послеобеденного солнца падали на его дорогие наручные часы. – Ты многое пережила.
– А как ты пережил прошедший месяц? – спросила она. – Твой ребенок был в хирургии, а жена – в коме. Ужасная ситуация.
– Это не имеет значения, – резко ответил он. – Я уже в порядке.
Ее губы изогнулись в улыбке, когда автомобиль затормозил перед дорожным знаком.
– Ты один из тех мужчин, которые не хотят казаться уязвимыми? – спросила она.
Их взгляды встретились в зеркале заднего вида. Портер смотрел на нее серьезно.
– Я из тех, кто думал, будто все потерял, – ответил он.
И в этот момент ее испуганное сердце немного оттаяло.
– Но все не так радужно, – сочувственно произнесла она. – Я ничего не помню о нас.
На пустом перекрестке он повернулся, чтобы на нее посмотреть, опершись локтем о спинку сиденья. Ткань рубашки натянулась на его мускулистой груди.
– Ты и наш сын живы. Это самое важное для меня.
С тех пор, как она пришла в себя в больнице, между ними чувствовалась напряженность. У него по-прежнему были ответы на все вопросы, но она не могла их узнать. Но теперь, видя искренность в его взгляде, ей захотелось его обнять и ощутить себя в его объятиях. И почувствовать, что его объятия ей знакомы. Протянув руку, она легко коснулась его локтя.
Водитель стоящего позади них автомобиля посигналил, и она отдернула руку. О чем она думает? Кроме того немногого, что он ей рассказал, она ничего не знает ни о нем, ни об их семейной жизни. Ни о том, какое будущее их ждало, если бы не автокатастрофа.
Однако ради Томаса она и Портер должны попробовать договориться. Возможно, в наступающее Рождество их семью ждет чудо?
Нервно поерзав на сиденье, Алэйна принялась теребить пальцами детскую погремушку:
– Можно мне спросить тебя о прошлом?
– Почему ты не сделала это раньше? – Он не сводил взгляда с дороги.
– Потому что… Мне было страшно, что ты ответишь.
– Что изменилось?
– Мы не в больнице. Тут нет врачей, которые заставляют меня думать, настаивая на том, будто я должна помнить только то, что я готова помнить. Они просили меня не стараться вспомнить все сразу, но я только сильнее волновалась и у меня появлялось больше вопросов. – Она должна знать. Как она будет настоящей женой Портеру и матерью Томасу, если даже не знает, кто она или как они стали семьей?