— Она намекала, что это так? — спрашивает он, стягивая через голову хлопковую футболку.
— Вообще-то, да. Я была почти уверена, что она лжёт, но хотела спросить.
— Она лгала.
— Хорошо. — Я возвращаюсь к своему шкафу, на ходу расстегивая и снимая лифчик, а затем достаю из чемодана футболку, чтобы натянуть её через голову. Когда я снова поворачиваюсь к нему лицом, он прислоняется к раме двери своей гардеробной и смотрит на меня.
— У тебя, кстати, больше.
— Мои сиськи? Спасибо.
— Твое кольцо, — говорит он, слегка покачивая головой и закатывая глаза.
— Так что случилось? С Марго? И если ты скажешь что-то вроде "это сложно", я, скорее всего, ударю тебя коленом по яйцам.
Его брови поднимаются, я думаю, от удивления.
— О, извини, — бормочу я. — Я забыла, что я и раздражена, и голодна до этого момента.
Мы переходим на кухню, Кайл говорит мне сесть за столешницу на острове, пока он делает мне сэндвич, что очень мило с его стороны, но также я думаю, что он хотел бы, чтобы мои колени были подогнуты под столешницей.
— Я часто так говорю? Что это слишком сложно объяснить?
— Ты говоришь это все время.
Он молчит, как мне кажется, очень долго, накладывая индейку и салат на ломтики хлеба. — Мне трудно открываться людям, — вот что он выдает, когда наконец говорит. На самом деле прошло, наверное, меньше минуты, но минута — это очень долго, когда ждешь, пока кто-то сделает тебе сэндвич. Это как время в микроволновке, оно длится вечно.
— Потому что ты богат и все от тебя чего-то хотят? Потому что ты независимый парень, которому не хватает заботы о других? Потому что Марго — холодный гном, который разбил тебе сердце?
Он смотрит вверх, на его лице появляется кривая улыбка. — Я думал, гномы дружелюбны?
— Возможно, они такие и есть, просто я почувствовала, что пришло время дать троллям передышку.
— Так что именно Марго сказала тебе сегодня?
— Что ты утилизировал её обручальное кольцо и всегда возвращаешься к ней.
Он кивает, подтверждая мои слова, когда кладет один из сэндвичей на тарелку и подвигает её ко мне. — Она не разбила мне сердце. Мы больше не вместе, потому что… она мне не нравится.
Ого. Так подробно, приятель. Я откусываю кусочек, чтобы занять себя и дать ему время продолжить. Он не продолжает, но он мужчина, поэтому я подозреваю, что он считает это подходящим объяснением.
— Вы долго были вместе?
— Понемногу.
— Мое колено чувствуется пружинистым, Кайл.
Он смеётся. Широкая улыбка покрывает его лицо, а в глазах мелькает веселье. Наверное, потому что нас разделяет по меньшей мере шесть футов столешницы.
— Слушай, я хочу быть уважительным, — говорит он. — К вам обеим. — Боже, этот парень и его честь. — Мы встречались, когда были юными. В старших классах. В колледже все было не очень гладко. Потом я уехал из страны на несколько лет. Бизнес-школа в Лондоне, затем несколько лет изучения международной стороны бизнеса. Когда мои родители умерли, и я вернулся в Филадельфию, чтобы заботиться о Керриган, Марго просто была рядом со мной, полагаю. Я думаю, было какое-то ожидание, что мы снова будем вместе, и мы это сделали. На какое-то время.
О, Боже. Это надолго. Я его поход налево?
— Но между нами ничего не получилось, — продолжает он. — Все кончено уже давно.
— Действительно ли все кончено? Я не удерживаю тебя от нее? Ты бы не вернулся к ней, если бы не этот ребёнок? Может быть, не сейчас, но когда-нибудь?
— Нет. Между нами все кончено. Прошло два года, Дейзи. Все кончено. Я знал, что у нее все ещё есть определенные… чувства ко мне, но я думал, что она понимает, что все безвозвратно кончено.
Хорошо. Но.
— Она ведет себя так каждый раз, когда ты появляешься с новой женщиной?
Кайл выглядит неловко, как будто все это слишком много для него. Интересно, как он выжил, воспитывая девочку-подростка? Я была девочкой-подростком, и это не что иное, как говорить о своих чувствах двадцать четыре часа в сутки.
— Новых женщин не было. — Он не смотрит на меня, когда говорит это, убирая бутерброды обратно в холодильник.
Чего?
— Не было никаких других невест, ты имеешь в виду?
— Нет, я имею в виду, что никого не было.
О. Боже. Боже. Я кашляю, убеждаясь, что не подавлюсь своим сэндвичем. Разве он только что не сказал, что разрыв с Марго произошел два года назад? Я, конечно, поход налево, но даже ленивцы ползают быстрее.
— Я что, соблазнила тебя, лишив новообретенной девственности?
— Нет. — Вот и все. Одно слово. Могу поспорить, что Кайла ни разу в жизни не обвиняли в том, что от него слишком много информации.
— Боже правый, неудивительно, что твоя сперма такая чертовски жаждущая.
Он поднимает голову и встречается с моими глазами, на его губах играет ухмылка. Эта гребаная ухмылка. Как женщины не спотыкаются о себя, чтобы сесть ему на лицо?
— Так ты был на каком-то сексуальном очищении? Очень, очень строгом? Ты такой переборчивый. До встречи с тобой я продержалась на членодиете всего четыре месяца, а потом — пуф, диета разрушена.
— Это было не совсем намеренно. Ответственность за Керриган заставила меня оценить, какую женщину я хотел бы видеть рядом с ней. Такую женщину я бы хотел видеть матерью своих детей. Я не хотел очнуться в сорок лет с кем-то, кого я терпеть не могу.
— Но теперь ты увяз со мной. Все это воздержание, а теперь ты увяз со мной.
— Я не увяз. — Он встречается со мной взглядом, когда говорит это, и я клянусь, он трахает меня глазами. Мое глупое сердце течет как решето, когда он так смотрит на меня.
— Но мы просто случайность, — напоминаю я ему. — Ты и я.
— Хм, — тихо хмыкает он. — Или, может быть, Вселенная послала мне именно того, кто мне нужен.
Сердце. Лужа. Пол.
— Как награда вместо утешительного приза?
— Может быть. — Он говорит это тихо, его глаза останавливаются на моих на долгий, интимный момент.
— Я тебе нравлюсь, Кайл? — Мне кажется, что я задаю огромный вопрос, потому что он мне нравится. А я ему? Нравлюсь ли я ему или для него это все ради имиджа и чести? Возможно ли, что мне повезло и я наткнулась на что-то, что может быть хорошо для нас обоих?
— Нравишься.
— Но ты же меня толком не знаешь. Я могу тебе не понравиться, когда новизна пройдет.
— Мне нравится, как мало ты стараешься произвести на меня впечатление.
— Я кажусь очень обаятельной.
— Мне нравится, как ты отстаиваешь себя. Мне нравится, что ты хочешь лучшего для своей сестры. Мне нравится, как ты размахиваешь руками в разговоре, когда ты взволнована или рассержена. Мне нравится, как ты всегда придерживаешь дверь для того, кто стоит за тобой.
Так, ничего себе. Он внимательнее, чем я думала.
— Мне нравится, как ты очаровала мою бабушку в течение пяти минут после знакомства с ней. И как ты порадовал её своими сумасшедшими историями.
Ну, это что-то новенькое.
— Мне нравится, что ты всегда остаешься собой. То, что ты не пытаешься быть кем-то, кем ты не являешься.
— Правда? Мне кажется, что я провела большую часть своих двадцати лет в попытках.