В этом она права. Насчет аэропорта, но не насчет увольнения.
— Увольнение — это не так уж и страшно. Я без конца тебе это повторяю. Оно открывает новые перспективы, Ви. — Она стонет мне в ухо, но я все равно продолжаю свою ободряющую речь. — Тебе есть где жить и что есть. Увольнение — это не конец, а начало. Начало чего-то большего и лучшего. Жизнь никогда не стоит на месте. С ней никогда не знаешь, что принесёт день грядущий, поверь мне. Живи чёртовым настоящим.
— Но что может быть такого важного и срочного, если ты даже готова поставить под угрозу работу? — требует Вайолет. — Это довольно милая работа.
— У меня есть кое-какое дело, — отвечаю я. — Просто садись в автобус, Вайолет. У тебя всё получится. Ты же видела, как это делаю я, всё не так уж сложно. А ещё я оставила тебе шпаргалки. — В прошлом месяце я взяла её с собой именно в этот тур, потому что он был нераспродан, а значит, в автобусе были лишние места. В то время я ещё не знала, что беременна, но сейчас я улыбаюсь этой иронии. Видите, как часто получается, что я лечу по наитию? Я никогда не собиралась отправлять её, но вот мы здесь.
Я не говорю ей, что тур не имеет значения. Что единственное, что для меня важно, это чтобы она повеселилась. Выбралась из своей депрессии. Чтобы она двигалась дальше, пока не узнала, что я беременна, и не бросила все дела, чтобы позаботиться обо мне.
— Я всё испорчу, — говорит Вайолет. — Как я смогу провести экскурсию, на которой была всего один раз?
— Они этого не знают, Вайолет. Мы ведь уже обсуждали эту тему. Никто ни о чем не догадается. Да они даже не американцы. Можешь говорить им все, что в голову взбредет. Главное улыбайся и постарайся не забыть никого в туалете.
— Я не уверена. — сомневается Вайолет.
— Я знаю, что ты могла бы использовать зарплату, которую Саттон Трэвел собирается дать мне за этот тур. Которую я переведу на твой счет. — Вайолет вздыхает в трубку. — Я также знаю, что ты не дура и поэтому вряд ли перепутаешь Белый дом со зданием Капитолия. Просто следуй шпаргалке, которую я для тебя составила.
— Это все равно ужасная идея, — бормочет она, но я знаю, что она собирается это сделать. Я слышу это в её голосе, и я знаю её почти так же хорошо, как себя.
— Это гениальная идея, — отвечаю я с ухмылкой, которую она не может видеть. Это действительно гениальная идея. — Люблю тебя, Ви. Ты мое арахисовое масло.
— А ты — мое желе, — отвечает Вайолет, и мы завершаем разговор. Мы так делаем. Мы близнецы. Один из нас называет что-то, а другой должен ответить чем-то, что делает это что-то лучше. Как близнецы, подобранный комплект. Я не могу представить, как бы я росла без нее, и на меня накатывает волна грусти, что этот ребёнок будет единственным ребёнком ещё долгое-долгое время. В обозримом будущем нас будет только двое.
Если только этот ребёнок не будет близнецом. Двое детей, которых нужно купать, срыгивать и переодевать. Два рта для кормления. Две любимые игрушки, за которыми нужно следить, вместо одной.
Господи, дай тренировочные колеса.
Я напоминаю себе, что статистически шансы в мою пользу — один ребёнок, а не два. Я игнорирую, что статистика сама по себе дерьмо. По статистике, я не должна была залететь в тот единственный раз за несколько месяцев, когда у меня был секс, но попробуйте сказать это малинке, растущей в моей матке. Погодите, а дети растут в матке? В утробе? Это же одно и то же, верно? Как я могу этого не знать?
Это в моей матке, решила я и выдохнула. Определённо.
Я бросаю свою сумку на заднее сиденье такси и забираюсь следом. Конференция, в которой я участвую, начинается в понедельник, но благотворительный вечер, на который я заваливаюсь, состоится сегодня вечером. Если я не смогу попасть туда и поговорить с Кайлом, тогда я в растерянности, как мне связаться с ним без привлечения адвокатов. Я бы хотела разобраться с этим сегодня, чтобы сосредоточиться на конференции, а не на драме с отцом ребёнка.
Попасть туда не должно быть так сложно, верно? Это же мероприятие для пенсионеров, а не Met Gala или показ мод Victoria's Secret, это же не горячий билет. Кроме того, в статье, которую я прочитала, говорилось, что ожидается присутствие пятисот человек. Никто не заметит старую маленькую меня. Я проскользну прямо внутрь, найду Кайла, объясню, что мне нужно, а потом выскользну обратно. Тихо, только между нами.
Я вздохну с облегчением, потому что это сработает. Я знаю, что это сработает, потому что если я не смогу войти и найти Кайла, тогда я буду в растерянности, как мне с ним связаться. Но все в порядке, потому что у меня хорошее предчувствие насчет сегодняшнего вечера, правда.
Игра продолжается, Кайл Кингстон.
4
Дейзи
Я проверяю своё отражение в зеркале, чтобы убедиться, что на моих зубах нет помады, а дезодорант не попал куда не следует. На мне черное платье и моя любимая пара туфель на каблуках. Те самые каблуки, которые в первую очередь привели к членодиете. Такие каблуки, которые мужчины любят оборачивать вокруг талии. Я с сожалением смотрю на них, зная, что сегодня они вернутся в мой чемодан, как только я закончу это мероприятие.
Мне нравится это платье. Оно длиной в пол, с длинным высоким разрезом по левой ноге. Материал немного блестит и струится вокруг моих ног при ходьбе. Сексуальное, но не скупое на ткань или покров. Крошечные бретельки-спагетти соединяют переднюю и заднюю части, оставляя мои руки и плечи обнажёнными.
Мои волосы подняты, темные пряди собраны в низкий пучок. Простые серьги и простой черный клатч. У меня нет ничего достаточно модного для этого события, но я создала хороший образ. Я сделала макияж, как подобает вечернему мероприятию, потратив десять минут только на глаза. Подводка, растушеванные тени, тушь. Брови темные, как мои волосы, идеальной формы и дугообразные над моими голубыми глазами, что придает им выразительность. Мои губы накрашены матовым ягодным оттенком.
Я выгляжу хорошо.
Я сморщила нос, глядя в зеркало в своем тщеславии, но хороший внешний вид смягчает боль от того, что мне приходится пробираться на мероприятие, чтобы выследить мужчину. Преследование — это не мой конек.
Со вздохом я опускаю ключ от номера в свой клатч. Он в основном для вида, потому что появление с ключом от номера в руке будет выглядеть странно. Я не собираюсь задерживаться здесь достаточно долго, чтобы брать с собой даже губную помаду, поэтому там только ключ от отеля, мобильный телефон, кредитная карта и немного наличных на всякий случай.
Меня тошнит, что странно, потому что уже вечер, а я ещё не испытывала никакой тошноты во время этой беременности, ни утренней, ни какой-либо другой. Возможно, у меня тошнота от ситуации противостояния, но я обычно не из тех, кто размышляет о противостоянии. С другой стороны, я никогда не была в подобной ситуации, так что мне следует дать себе поблажку. Глубоко вздохнув, я выхожу из номера и направляюсь в конференц-центр, примыкающий к отелю.
Я улыбаюсь, тошнота забыта, нервы в порядке, когда я выхожу из лифта и пересекаю застекленный проход, соединяющий "Мариотт" с конференц-центром, но это длится недолго.