— Это вам … — сообщил толмач и кивнул на громадный пакет, тяжелый даже на вид. — Подарок юбилейным посетителям.
— Большое человеческое мерси, — сказал Борис Борисович, принимая очередной знак внимания.
На этом торжественная церемония закончилась. Можно было приступать к осмотру экспозиции. Однако, едва делегация официальных лиц рассосалась, а барышни разбежались, к Ларе подошел импозантный русоволосый дядька далеко не малых габаритов.
— Простите мою смелость, мадам. Но вы прекрасны. Я всегда мечтал о такой женщине…
— Чего надо? — тяжелая длань Бориса Борисовича легла мужчине на плечо и слегка придавила к матушке-земле, то бишь, к зашарканному полу выставочного павильона.
— Позвольте, я объяснюсь. У меня серьезные намерения…
Испуг на лице подчиненной указал шефу нужную линию поведения, поэтому переговорный процесс исчерпал себя практически не начавшись.
— Не позволю! — рявкнул утробно бывший десантник и для пущей доходчивости поднес сжатый кулак к носу русоволосого. — Вали отсюда, буржуйская морда! Не то…
Больше смельчаков не нашлось. Присутствующие в павильоне мужчины лишь глядели на Ларису издали с восхищенным обожанием и скорбными вздохами выражали раздиравшие их чувства.
Однако держали дистанцию.
«Что же это такое?» — размышляла Лариса. Таинственная сила, влекущая к ней поданных других государств, нисколько не заботилась обосновать невероятное рвение порывов, логичность поступков и накал страстей. Достоверностью даже не пахло.
— Прав наш шеф. Иностранцы ведутся на тебя со страшной силой. С чего бы это? — по дороге в институт Борис Борисович, радостный как ребенок, никак не мог угомониться. Впечатления переполняли его, подарки он уже разделил. — Наверное, ты для них этот, как его, секс-символ, да? Как Мерелин Монро?
— Что вы такое говорите? Какой еще секс-символ? И вообще, можно, я домой пойду? — совершенно больным голосом попросила Лара. — А на завтра возьму отгул? Мне что-то совсем плохо.
— Ладно. Отдыхай два дня. Заслужила.
Обычно ББ не позволял подопечным увиливать от трудовой повинности. Но нынче выдался особый случай. Отдел, в котором Лара служила, и которым Борис Борисович руководил уже пять лет, с завтрашнего дня расформировывался. ББ об этом знал, потому и проявил не свойственное себе великодушие.
Дома Лариса переоделась, позвала маму и Тату, и попросила:
— Мои дорогие! Не трогайте меня, пожалуйста. Сегодня и завтра. Иначе я умру, — сказав это, Лариса скрылась в своей комнате, будто ушла в монастырь.
Глава 11. Дела ля мурные
Мама отлучила от себя всех. Бабушка расстроилась. Тата рассердилась.
— Не женихи — конфетки! Ты же видела! Красавцы, богачи, умницы… лучшие, отборные! И каждый готов под венец! А ей никто даже не понравился! Ну, ничего! У меня уже план «Б» готов! Пусть отдохнет пару дней, там поглядим!
Новый проект отличался от старого исключительно национальным колоритом и состоял в том, что, не сумев выдать маму замуж за иностранца, Тата взялась за местные кадры.
На город обрушилась эпидемия конференций, симпозиумов и совещаний, на которые со всех сторон, краев и весей один за другим прибывали лучшие умы Отчизны. Вернее, лучшие умы, мужеского пола, среднего возраста, не состоящие в браке, с отменным здоровьем, приличными внешними данными, хорошим благосостоянием, и, само собой, карьерными перспективами.
Однако Лара устояла.
Поначалу нечаянная встреча с молодым генералом показалось ей добрым знаком. Но, услышав предложение руки и сердца на пятнадцатой минуте знакомства, она поняла: безумие перекинулось и отечественных представителей сильного пола. Грустную истину подтвердили академик, директор завода, засекреченный авиаконструктор, десяток докторов наук и даже один известный шоумен.
После свидания с оным Лара пришла в полное отчаяние и даже сходила к врачу, психологу и экстрасенсу, выбирая исключительно специалистов-женщин. Как и следовало ожидать, изъяны обнаружились повсюду. И только высокая цена лечения, терапии и корректировки помешала сразу же навести порядок в здоровье, психике и чакрах.
Слава Богу, хоть в институте обошлось без особых проблем. После двух недель неопределенности — руководство долго решало, куда девать людей из расформированного отдела, Ларисе предложили перейти в экспериментальный департамент, под начало Вадима Череды. Она согласилась не раздумывая. Череда хоть и слыл строгим начальником, но все же был лучше безработицы.