— Заседание переносится! — нашелся помощник.
Суд оказался безобразно сорванным.
11. Новое поведение
Несмотря на почти секретный статус судейского заседания, скоро о нем узнали во всем городе. Ну, а лица заинтересованные узнали об этом почти сразу. И сразу в кабинете судьи раздался телефонный звонок.
— Ты, что это балаган устроил? — сказала ему трубка голосом, в котором отчетливо слышались нотки едва скрываемого бешенства.
— Я? — П даже задохнулся от возмущения: так с ним никто никогда не разговаривал. — Что?
— Не стоит быть настолько самоуверенным и тупым, — произнесла трубка. — Мы думаем, ты не справляешься. Отказывайся от дела.
— Как? — судья не мог подобрать подходящих слов. — Почему?
Ему сделалось душно, крупные капли пота выступили на лбу. Руки начали дрожать, а ноги подкашиваться. Несмотря на яркий весенний день на улице в его кабинете начала сгущаться какая-то темнота.
— Все, ты отстранен. Ждем письменной отставки не позднее сегодняшнего вечера, — трубка запикала гудками отбоя. На том конце прервали соединение.
П, стоящий возле своего рабочего стола, еле переставляя ноги, добрался до кожаного дивана и неловко опустился на него, весь какой-то скособоченный. Лицо его побагровело, рука освобождала пуговицы ворота сорочки, пальцы отчаянно боролись с маленькими кругляшками, рот широко открывался, ловя воздух.
Из темного угла на него смотрели сотни глаз, не мигая и достаточно кровожадно. Скорее, даже, плотоядно — так смотрит с дерева рысь, поджидая несчастную косулю, подходящую все ближе и ближе.
— Кто вы, что вам надо? — заплетающимся языком спросил судья.
В ответ раздалось только шипение и сдавленный смешок, будто кто-то прикрыл рот ладонью.
У П начали неметь ноги, и он почувствовал, как обмочился. То ли от страха, то ли от беспомощности. Он не обратил на это никакого внимания. Его занимали те немигающие взгляды, которые не позволяли ему встать и броситься к двери, чтобы позвать на помощь.
— Пощадите! — прошептал судья, еле шевеля ссохшимися губами.
«No quarter!» — донеслось до его слуха шелест сотен голосов. — «No mercy».
П застонал и заплакал. Он начал догадываться, что это пришли те, кого он судил за свою долгую судейскую жизнь. Пришли за ним. Впервые за долгие долгие годы он ощутил не свою полную божественную безнаказанность, а тоскливую безнадежность. За все придется платить! Все воздается, черт побери!
— А, — сказал судья, «изошел грязью и издох». Так рассказала уборщица, которая пришла вечером наводить порядок в этот кабинет.
— Скончался! — поправили ее судейские чиновники, внимавшие с трепетом и интересом.
— Ну, да, ну, да, — согласилась та. — Скончался. Весь в говне.
— Ух, ты! — цокали чиновники ртами и качали головами. — И рядом никого?
— Как же так — никого? — возмутилась уборщица. — Чертей полный кабинет. Кривляются, хихикают — насилу справилась.
И она начала истово креститься, поминая царя, отечество и, как водится, бога.
Судебный процесс слегка притормозился, потому что новому судье — новому П — нужно было время ознакомиться с делом и передать своему последователю свою прежнюю работу.
Тойво на несколько дней оставили в покое, Арвид укатил в Стокгольм.
Лежа на широкой кровати, смотря в потолок, он рассуждал:
— Когда Антикайнен не поднялся при появлении судьи, я слегка растерялся. Даже больше — испугался. Но потом, когда он начал вести себя не как подсудимый, а, наоборот, как обвинитель, я подумал: «А что ему, собственно говоря, терять?» На приговор это не повлияет. Смертный, либо пожизненное — не столь важно. Это в рядовых делах на судей смотрят, как на богов — может лишний годик впаять, а может и скостить. Молодец, Тойво — показал, чего на самом деле стоит этот процесс. Только вот едва не перегнул палку, начав говорить о Мировой революции. Я чуть со стула не упал, еле от смеха удержался. Но ничего — обошлось.
— Да, мужественный человек этот Антикайнен, — сказала Рут, подняв голову и опираясь о руку. — А где он жил до ареста? Говорят, на нелегальном положении. Но ведь так не бывает?
— Не бывает, — согласился Арвид. — И знаешь, что интересно? После его грандиозного лыжного похода он, кавалер Ордена в СССР, куда-то делся. Там мелькнет информация о нем, сям — но ничего конкретного. Будто для порядка, а самого Антикайнена и нет в помине. Легенда. Я пытался узнать, но тщетно.
— И что?
— Ну, спросил у него сам. А он отвечает, мол, мертвым был. Или «у мертвых был». Не расслышал. Что имел ввиду? Загадка.