Рут поднялась с постели и подошла к выходу из своего номера, хотя знала, что нужно идти в другом направлении — к окну. Она это знала, но боялась.
У нее от ужаса и отчаянья потекли слезы, графиня их не замечала. Налив на столике стакан воды из кувшина, она не смогла выпить ни глотка. Наконец, совладав с собой, Рут подошла кокну и одернула занавеску.
Внизу на мостовой в нелепой позе, вывернув назад руку и согнув ноги в коленях, лежал Тойво Антикайнен. Вокруг его головы медленно, словно бы неохотно, расплывалась темная лужа крови.
Без всякого сомнения, он был мертв.
Рут фон Майенбург заломила руки и застонала. Постепенно стон перешел в рыдания, и ей никак не удавалось их остановить.
Ур-хо. Светлый Ур-хо ушел.
20. Путь
Тойво позволил себе заночевать в лесу только когда вышел из поселка Кесова Гора. Путь впереди предстоял далекий, силы нужно было поддерживать и восстанавливать.
Запалив костер, он приготовил себе нехитрый ужин, состоящий из каши с тушенкой. Ночь была тихая, сухие дрова горели совершенно бездымно, вокруг — ни души. Это было хорошо. Это было настолько хорошо, что хотелось петь и даже смеяться, искренне и беззаботно, как ребенку. Но он лишь сдержанно улыбнулся и подмигнул в небо звездам, которые, в свою очередь, сразу же начали перемигиваться с ним.
В голове непрошеными мыслями вертелись воспоминания былых двух суток.
Когда Рут ушла от него в гостинице «Люкс», Тойво сам не принялся готовиться ко сну. Наоборот, он стал готовиться к визиту гостей. Уж если «Красная графиня» узнала, что за ним придут, то дело это уже решено: согласовано и одобрено. Стало быть, никто медлить не будет — придут сегодня же ночью. Хотя он уже давно был готов, но всегда лучше, когда «предупрежден — значит, вооружен».
Антикайнен проверил тоненькую бечевку, спускающуюся к верхней части рамы прямо с крыши — птицы не оторвали, висит себе, ждет своего часа. Он не стал переодеваться в нарядный костюм, в котором последнее время имел обыкновение выгуливать себя на работу и обратно, уложил его в сумку из-под противогаза, а оделся в спортивные штаны, облегающие ноги, беговые тапочки и теннисную майку с логотипом «Динамо». Сумку перекинул через плечо и подогнал ремень, чтоб она не болталась. На руки — тонкие кожаные перчатки, в каких иные козырные велосипедисты рассекали по стадионам и трекам. Все, теперь готов.
Никто не придет — не беда, значит, состоялась очередная репетиция. Как вчера и позавчера и еще несколько дней назад. Только тогда он ложился спать во всеоружии, так сказать. Сегодня же Тойво спать не собирался.
Когда за дверью образовались люди, Антикайнен это заметил. Под коврик перед дверью он давным-давно вывел два провода, которые, замыкаясь, включали настольную лампу под зеленым абажуром. А замыкались они тогда, когда кто-то на этот коврик наступал.
Он мгновенно переместился к двери и застыл в ожидании. Едва только раздался уверенный стук, однако не очень громкий, чтобы не потревожить этаж, Тойво распахнул дверь, схватил за лацканы пиджака замершего с поднятой рукой человека, втащил его в комнату и тотчас же захлопнул дверь, установив для верности деревянный брус типа «запор». Его и скобы Антикайнен изготовил едва ли не в первые же дни своего пребывания в столице.
С той стороны несколько человек сразу же попытались высадить дверь, да, куда там! Запор в скобах мог выдержать и не такое.
А в комнате оказался, конечно же, Иван Иванович, собственной персоной, умудрившийся от неожиданности потерять равновесии и самым подлым образом растянуться на паркетном полу.
— Ну, вставай, чего разлегся? — негромко сказал ему Тойво и помахал пистолетом, который вывалился из руки чекиста. Вороненый браунинг подкатился прямо к его ногам, он его и подобрал.
Товарищ Хрякин медленно поднялся на ноги. Он справился с непредвиденной ситуацией и, похоже, вновь обрел присущую самоуверенность.
— Ну, и что, чухонец тупоумный? У тебя нет выхода. Не я, так мои товарищи, скрутят тебя, подлая морда, — сказал он, похоже, веря каждому своему слову.
— А летать ты умеешь? — спросил Тойво.
— Что? — не понял Иван Иванович.
В следующее мгновение Антикайнен резко двинулся к окну, одной рукой ухватившись за пиджак врага. Вообще-то хвататься надо было двумя руками, да пистолет оказался помехой. Тем не менее извернувшись, используя всю свою инерцию, Тойво запустил товарища Хрякина в окно, а заодно, к сожалению, и трофейный пистолет.