Тойво вышел в тамбур, изображая из себя курильщика в поисках удобного для этого места. Быстрым движением он отпер защелку на двери из вагона наружу. Тотчас же следом за ним вошел человек, принявшийся старательно хлопать себя по карманам, в поисках зажигалки или спичек. Папироска уже торчала в его зубах.
— Огоньком не поделитесь? — спросил он финна.
Антикайнен кивнул головой и резко выдохнул:
— Держи!
Толчком он всунул в объятия своему противнику рюкзак, а сам дернулся следом, навалившись на человека изо всех сил. Рукой в то же время он нажал на рукоять двери.
Так они и выпали из поезда: незадачливый курильщик в обнимку с рюкзаком и сверху Тойво, прижимавшийся к своему имуществу. Падение нельзя было назвать мягким.
Человек под Антикайненом сдавленно вскрикнул, в нем что-то хрустнуло и он полностью обмяк. Тойво быстро вскочил на ноги и, схватив одной рукой рюкзак, а другой — ворот пиджака своего противника, торопливо поспешил в лес.
Он не слышал визга тормозов, значит, никто не сорвал стоп-кран, и поезд еще некоторое время поедет по своему маршруту.
Скрывшись от вида с путей, Антикайнен перевел дух. Оказывается, он разорвал себе правую штанину и поставил на голень изрядную царапину, впрочем, не кровоточащую. Второй человек был безнадежно мертв, в кармане у него обнаружилось удостоверение личности на имя старшего лейтенанта то ли ОГПУ, то ли государственной безопасности — кто их разберет, эти ведомства — Чеглакова.
— Ну, вот, Чеглаков, сегодня не твой день, — сказал ему Тойво и, немного поразмыслив, добавил. — Может, и не мой тоже.
Он достал пистолет офицера, в сравнении с его личным выглядевший игрушечным. Хотел, было, выбросить, но передумал и уложил в рюкзак. А вот документы закопал в мох — пытайтесь опознать тело, ребята, как хотите.
Тойво пошел на северо-запад, дальнейшее передвижение по железной дороге теперь было невозможным. Однако поездка в Выборг сделалась весьма проблематичной. Вот если бы слегка переждать весь этот ажиотаж, тогда не грех было бы попытаться снова.
В сторону Ладоги пробираться можно, но, наверно, не вполне целесообразно. Там деревни, где живут люди, в нынешних условиях — весьма озлобленные. И это является угрозой, потому что любой дурак или дура от нечего делать сообщит милиции о незнакомце — последует проверка, которая не может сулить ничего хорошего.
Зато в другой стороне, возле Финского залива, деревень практически нет, зато очень много дач и даже пансионатов. Люди не всегда одни и те же, так что на одного незнакомца, теоретически, обратить внимание не должны. А на пустой дачке скрытно и пожить сколько-нибудь можно.
Тойво решил, что выбранное им направление движения, достаточно разумно, поэтому пока следует идти именно так.
Он не торопился, отужинал прикупленными на вокзале пирожками, весьма вкусными даже в холодном виде, запил все это дело чистой родниковой водой и решился на ночевку. Время суетиться пока не пришло, погони не предполагалась, да и откуда ей взяться? Антикайнен спокойно заснул, не рискнув, однако, разводить костер.
А погоня уже была. Оперативник, обнаружив исчезновение напарника и объекта, сошел на первой же остановке и доложился по телефону в штаб. Да, именно так — в Питере, как наиболее вероятном месте нахождения особо опасного преступника, создали оперативный штаб, которым руководили по прямой связи из Москвы. Также несколько дней назад прибыла группа сотрудников ОГПУ, чтобы лично участвовать в операции.
Описание Антикайнена, сделанные с выборгского поезда, совпадали с теми, которые были в личном деле врага народа. Штаб потер потные руки и распорядился: оцепить предполагаемую территорию и брать тепленьким, либо холодненьким — это, уж, как получится. За ночь локализовали район поисков и выработали стратегию: оттеснять от Балтики в сторону Ладоги. К утру собрали отряд оперативников, пояснив им, что «подлый финн предательским ударом в спину из-за угла убил товарища Хрякина», так что месть должна быть решительна и беспощадна.
Под утро Тойво приснился сон: девушка, в которой одновременно были черты и Рут, и Лисы, и даже Лотты отрицательно кивала головой и что-то говорила. Он хотел подойти ближе, чтобы расслышать, но это все никак не удавалось. Ноги путались, а девушка все отдалялась. Наконец, ему удалось различить слова: «Черт бы побрал эту росу! Уже все брюки намочил. Надо было в форменной одежде и сапогах идти».
Голос был явно мужской, ворчливый и неприятный.
Тойво, не открывая глаза, скользнул со своего места под корнями вывернутой елки, и пополз в сторону от звуков голоса.