ЭТИХ ангел нашел в их излюбленном овраге — добрался туда, уловив сильно ослабевшие, но еще явственные токи любви, исходившие от бывшего Антихриста.
В зарослях лещины и бересклета бегало, вопило и верещало не меньше десятка детей. Приглядевшись и кое-как рассортировав фигуры, ангел понял, что ошибся в подсчетах: здесь играло всего четверо: Белый Халат, Черная Кофта, Серебристый Плащ и Синий Пиджак. Кто-то из них был Янгом-младшим.
— У меня огненный меч! — торжествующе закричал Пиджак звонким девчоночьим голосом. — демон, я тебя победю! Тьфу, побежу...
— Твой меч не настоящий, — заявила из кустов Кофта. — Мы же договорились, настоящий у Гавриила, тот его спер у ангела, когда Война сгорела...
— Адам? — Азирафелю показалось, он узнал голос. — Адам Янг?
Кофта обернулась. К ее трикотажной спине были булавками приколоты картонные крылья, крашеные черной краской. Очевидно, особой стойкостью она не отличалась: на крыльях виднелись следы пальцев, а на щеках мальчишки, одетого в кофту — темно-серые пятна. Заметно выросший Адам подтянул пыльные джинсы с дыркой на колене и с веселым удивлением ответил:
— Ой, это вы?! Здравствуйте!
— Демон, что у тебя там? — забеспокоился Пиджак.
— Народ, идите сюда, — откликнулся Адам. Кусты справа всколыхнулись и перед Азирафелем возник «ангел», если судить по белому цвету бумажных крыльев. Они торчали из-за спины парнишки, одетого в старый врачебный халат, криво застегнутый на разномастные пуговицы. На Пеппер, единственной, кого Азирафель помнил по имени, кроме пиджака и алой ленты через плечо красовалась черная меховая шапка с двумя большими красными бусинами и кусками проволоки, торчащими наподобие антенн. Последний в их компании щеголял в широком и длинном куске серебристой фольги, порядком изодранном. Все четверо раскраснелись от бега и явно желали продолжить это занятие.
— Здравствуйте, дети, — ангел почувствовал себя очень неловко под их нетерпеливыми взглядами. — Вы меня помните?
— Конечно, — кивнула Пеппер, — вы были тогда на авиабазе, сначала в теле смешной старушки, потом Адам вас из нее вытащил. С вами еще был ваш друг. Он хотел, чтобы вы убили Адама.
— Он шипел, — припомнил обладатель серебристого плаща, — и у него были желтые глаза с вертикальными зрачками. Я видел такие линзы в интернет-магазине.
— У Кроули не линзы... — смутился Азирафель. — Он тогда был очень расстроен, но это неважно... Гм, Адам, я хотел бы узнать, у тебя... у вас всех: как дела? То есть, все ли в порядке дома, как здоровье, и вообще...
— Все в полном порядке, мистер ангел! — отрапортовал Адам. — Мы бы хотели продолжить игру, если не возражаете, а то мама скоро позовет нас домой.
— Ада-а-ам, собирай всех, пора за стол! — точно в подтверждение его слов донеслось откуда-то сверху.
— Уже идем, мама! — крикнул Адам и вся четверка, торопливо попрощавшись с окончательно растерявшимся ангелом, убежала на зов.
А ведь миссис Янг ему не мать, неожиданно вспомнил он. И не успел удивиться непрошенности и ненужности этого воспоминания, как нахлынуло другое, из самых темных глубин памяти: срывающийся женский голос, исступленный крик: «Сынок!..»
Азирафель надеялся, что прочно забыл и этот древний язык, и лицо кричавшей женщины, и все то, что случилось две тысячи лет назад и давно уже сделалось даже не историей, а преданием. Как много сил было потрачено, чтобы забыть! И теперь, оглушенный прошлым, он сидел в заросшем овраге на поваленном стволе дерева, пытаясь свыкнуться с мыслью: ничто не забылось.
***
Впервые он увидел Марию, когда той едва исполнилось пятнадцать. В то время на Самом Верху что-то затевалось, отчего Метатрон ходил с таинственным видом и часто шептался с Гавриилом.
Азирафель как раз собирался навестить одно милое местечко на побережье Ионического моря, когда его перехватил Гавриил и попросил следовать за собой вниз.
— Посмотри, пожалуйста, она там живая или… — бормотал он, пока они опускались на поросший чахлой травой холм, под раскаленное полуденное солнце. — У тебя все-таки есть опыт общения со смертными, а я никак не пойму, когда они спят, а когда… ну, ты понимаешь.
— Пока не понимаю, — признался Азирафель. У подножия холма притулилось человеческое поселение. Чем-то оно напоминало то, куда хотел попасть ангел, вот только морем тут и не пахло. Ни морем, ни жареной на углях свежепойманной ставридой с кружочками лимона, ни…