Стены в галерее напоминали земляной мрамор. Они были гладкими, твердыми и настолько прочными, что сдерживали давление всей массы грунта сверху и сбоку. И это сильно облегчало работы, избавляя от постройки крепежей из дерева, на которые ушло бы в несколько раз больше времени, чем на само прокладывание галерей. Еще дома пришлось месяцы потратить на настройку компрессора массы, чтобы уплотнение материала шло в заданных направлениях, либо капсулировалось в небольшие полукилограммовые шарики, «съедая» за раз около восьми кубов грунта. Когда-нибудь геологи поломают мозги, обнаружив эти полости совершенно некарстового происхождения. И наверняка придумают удобоваримую совершенно ошибочную теорию их появления.
Но как же компрессор выручал его здесь! Особенно при расчистке иглистых крыш. Сам материал был очень прочен для поля, которое вырабатывал прибор. Уплотненный грунт формировал вверху новую крышу, крепко сцепленную с вершинами игл и сдерживающую примерно пятиметровый слой лесного грунта. Удивляло отсутствие корней деревьев на такой казалось бы небольшой глубине. Но галереи на крышах получались очень красивыми, будто испещренными множеством колонн.
Несмотря на отсутствие подземных вод, с каждым разом Игорь все сильнее ощущал сырость и подумывал о необходимости вентиляционных шахт. Тем более, что в галереях с чего-то стали появляться места, где совсем отсутствовал воздух. Впервые столкнувшись с ними пару недель назад, даже грешным делом подумалось о глупой кончине с не менее тупой покорностью судьбе. Но уже следующий шаг вынес человека неразумного за пределы безвоздушного отрезка галереи и ему снова захотелось жить. Сегодня же ценность этого короткого временного периода снова нивелировалась дурацким и противным депрессивным состоянием.
Понадобилось серьезное усилие над собой и погружение в вероятные бытовые проблемы, ожидающие дома в случае возвращения, чтобы отработать хотя бы восемь часов. Расчистка крыши уже седьмого сооружения вряд ли бы порадовала новыми находками, которые попадались у фундамента. Но проявление нового «колонного зала», как окрестил его Игорь, доставляло чисто эстетическое наслаждение, несмотря на всю рутинность действий.
Дома обнаружилось, что остатки мяса совсем протухли, а травяной салат не смог удовлетворить ни желудок, ни вкусовые рецепторы. До темноты времени было еще больше, чем достаточно, и пришло разумное решение сходить на озеро половить рыбу, а заодно вымыться. Предыдущие пару дней были холодными и желание купаться пропадало не успев возникнуть.
Обрывистый берег озера, с которого Игорь забросил пару удочек, так же обрывисто переходил в песчаный пляж, на который приходили на водопой самые разные животные. Здесь они совсем не остерегались человека и он тоже честно соблюдал правила. Охотники много смеялись с этого, но позже признались, что тоже соблюдают закон водопоя. Сегодня там была только семейка похожих на енотов созданий. Они неодобрительно покосились, когда мужчина разделся и зашел в воду, но ушли только напившись.
Рыба терпеливо сидела на крючке, послушно ожидая, пока ее вытянут. И никакого удовольствия от выуживания не было. Зато на ужин было две тушки почти с полкило каждая: и наесться, и отложить на завтрак. Игорь не пожалел себе немного коньяка, отметив с оттенком грусти, что в бутылке осталось счастья всего на пару раз. Аккуратно закупорил пробкой и спрятал в углу, который условно считался складом, среди кучи вещей.
На улице снова похолодало. Скорее всего, это последняя прохладная ночь на ближайший месяц. За все время температура еще ни разу не опускалась ниже плюс пяти градусов. И если так всегда — переселенцам удается собирать по два урожая в год, что заметно облегчает выживание.
— За безумные идеи, которые делают жизнь ярче, но жить мешают! — толкнул в пустоту Игорь тост, приподнял стакан с янтарной жидкостью и посмотрел сквозь нее на угасающие угли.
И все таки ничто не сравнится по вкусу с хорошим коньяком! Даже качественный скотч, который заслуженно занимал второе место. После него и спится крепче и сны лучше.
Проснулся Игорь рано. Убедился, что рассвело, и тут же вновь прикрыл веки, расслабился и прислушался. Тихо. Слышно, как по ветвям порхают малые птицы, а вдалеке едва плещется озерная вода. А если бы он сейчас оказался в своей квартире на пятом этаже — за приоткрытым окном лоджии наверняка бы уже ездили машины и тяжело дышал магнитной подушкой общественный транспорт. Он неожиданно скучал за городским шумом, напоминающем об извечно важном месте каждого индивида среди людской общины.