Они попрощались рукопожатием. Этот жест всегда нравился Игорю, поскольку немало мог рассказать о человеке. Вот, Говард всегда пожимал руку чуть сильнее, что говорило о его умении чувствовать собеседника и показывать не превосходство, но свою лидерскую позицию.
— Слышала о твоих подвигах, Геркулес, — озвучила его появление Элизабет.
— И тебе здравствовать, Травница! — поклонился Игорь, минуя низкий дверной проем. — А почему — Геркулес?
— Так свинья, говорят, не из маленьких была. На всех мяса хватит. А ты ее сам тащил невесть откуда. Почти что пятый подвиг…
— А-а-а… Так ты про Геракла, — сообразил мужчина. — Я и забыл уже о его подвигах. Там что-то похожее было?
Травница снисходительно махнула рукой, поставила на стол деревянные чашки и наполнила их травяным чаем.
— Разве можно эриманфского кабана сравнивать с этими красавцами⁈ Ни ума, ни красоты. Одна лють.
Игорь засмеялся.
— Спасибо на добром слове: подняла самооценку… местным свинкам.
Женщина села напротив и проявила уважение к чаю. «Самовара ей для полного образа не хватает», — подумал он и присоединился к ритуалу. Любая беседа о травах, болезнях и лечении в этой хижине начиналась с чаепития. И каждый раз это был немного другой вкус. Сегодня напиток пах цветами и был слегка сладковат.
— От чего нужна помощь в этот раз?
— От депрессии.
— Да… нелегко мужчине жить самому! — согласилась травница. — Так ты жаждешь успокоения или забвения?
Игорь смутился. В лесу встречались разные травы. И ни снижение либидо, ни впадение в счастливую прострацию ему не улыбалось.
— А каких-нибудь обычных антидепрессантов нет?
Элизабет только глянула на него, как на ребенка, покачала недовольно головой и ушла за занавеску. Вышла только минут через десять, неся в руке мешочек со смесью трав. Передала Игорю.
— По две щепотки запариваешь кипятком, — проинструктировала она. — И не чаще, чем раз в два дня.
Тот благодарно улыбнулся, спрятал лекарство и допил чай. Вежливо попрощался и направился к выходу.
— Глупый ты еще, — нагнали его горестные слова. — И химия и травы лечат только тело. А душа все равно будет страдать.
Он как раз наклонился, чтобы выйти. Замер. И опять выпрямился.
— Это вас Говард попросил так сказать?
Травница покачала головой, сопроводив движение печальной улыбкой.
— Мы о тебе ни разу не говорили. Зато я могу чувствовать то, что недоступно другим. И твоя душа сейчас спорит с твоими желаниями. Но решать, конечно, тебе самому.
Путь домой был неблизким. И, при всей любви к лесу, захотелось новых впечатлений: других видов, запахов, твердой земли под ногами, открытого пространства. Собрав все вещи в один узел и удерживая его над головой, Игорь переплыл реку. Первое время шел раздетым, обсыхая под теплым солнцем и наслаждаясь покалыванием ступней низким разнотравьем. Потом оделся, обулся и зашагал увереннее, вдыхая полной грудью новые растительные незнакомые запахи.
Бескрайняя степная даль терялась на уровне горизонта. В воздухе стоял непривычный гул местных насекомых. И все. Не было даже ветерка. Потом из фона животного шума выделился какой-то странный скрежещущий звук, словно терлись два ствола давно высохших старых деревьев. Он звучал в стороне и, на мгновение замешкавшись, Игорь все же решился проверить источник. Пришлось пройти около трехсот метров, чтобы выйти к широкой и глубокой яме, также заросшей степной травой. Звук доносился прямо из нее. Но слазить вниз и проверять его причину было страшновато.
То, что хищники не встречались в лесу, еще не гарантировало их отсутствие в других местах планеты. Эта мысль словно ошпарила мужчину и он поторопился вернуться к реке. Идти вдоль берега, имея возможность немедленно спрятаться под защиту уже родного леса, было намного спокойнее и приятнее.
Река почему-то не хотела течь прямо и большой излучиной уходила на север. Потом, километров через пять, возвращалась назад, формируя очередной пляж, за которым вновь изгибалась малой дугой. По показаниям компаса скоро уже будет место, где понадобиться опять возвращаться в лес. И в этот момент взгляд Игоря зацепился за очень знакомую деталь, которую еще ни разу не встречал в этом мире. Метрах в десяти от обрывистого края берега торчала палка к которой почти перпендикулярно была привязана вторая, меньшая по размерам. А ближе уже становился виден и холмик: небольшой, заросший, почти сливающийся с местностью.
Игорь постоял, думая о вечном, а также выстраивая предположения — откуда в этом месте могла появиться человеческая могила. Для переселенцев слишком далеко. Может, один из пропавших охотников? Но его тоже кто-то должен был похоронить. В общем, много вопросов и ни одного стоящего ответа.