— Породистый, — довольно кивнула Женя.
Кажется, это положительная характеристика. Сестры проводили Нагорного взглядами: он сел за столик перед импровизированной сценой. Женя спокойно принялась слушать математика. Она то, со своим политехом, его мало того, что понимала, так еще и одобряла. А вот Андрей больше слушал наклонившуюся к нему через спинку стула симпатичную брюнетку в лиловом платье. Женя покосилась на Машу. Та пожала плечами. В глазах читалась безобидная смесь печали и ревности. Брюнетка коснулась плеча Андрея и улыбнулась. Маша нахмурилась, вспоминая, где видела это лицо… Точно! Эта дама преподавала на филфаке, когда Мария была студенткой. Кажется, брюнетку звали Софьей. Она отвратительно читала лекции.
Математик, слава гуманитарным богам, закончил. Ведущий сессии представил второго лектора — доктора исторических наук, профессора, руководителя регионального проекта «Этнолаб» и многочисленных грантовых проектов, начальника этнографических экспедиций Андрея Евгеньевича Нагорного. Мужчина поднялся на невысокий помост, отделявший импровизированную сцену от зала, обаятельно улыбнулся и, проигнорировав кафедру, возле которой до него топтался математик, сел в глубокое кресло. Позади него возвышался стеллаж с парой книг, рядом — светильник на высокой ножке с темным абажуром. Вероятно, это была нехитрая задумка организаторов: оформление сцены в стиле кабинета ученого. Вряд ли они предполагали, что кто-то захочет воспользоваться декорациями. Андрей напоказ, с легко читаемыми на лице эмоциями «Ну, а вдруг?», потянул за веревочку. Торшер загорелся. Мужчина шутливо отвесил поклон в сторону столика организаторов. Они поняли его, и в зале погас верхний свет. Теперь ученый сидел в нешироком круге теплого сияния, исходившего от одинокой лампы, и все внимание оказалось сконцентрировано на его лице. Зал затих.
— Андрей Евгеньевич, вам проектор не нужен? — шепотом, который услышали все, спросил ведущий.
— Нет, он нам не понадобится. To, о чем я сегодня вам расскажу, невозможно показать. Это можно только попробовать прочувствовать. «Навряд ли мои мучения перенесла бы женщина. Я же, уже совсем отупевшая, ковыляю по пути кочевок. Ошибочно было ехать неопытному человеку одному, да еще женщине, да к такому народу, как чукчи. Если я и стану заниматься этнографией, то избави Бог от таких вещей», — это выдержка из полевого дневника Варвары Григорьевны Кузнецовой. За час отведенного мне времени я попытаюсь описать экспедиционный опыт этой смелой женщины, который, я вам признаюсь сразу, несмотря на положительный результат для науки, безрадостен и некрасив. Это не та лубочная этнография, которую показывают по телевидению…
Женя за час лекции успела и поплакать, и посмеяться. А также поняла, что именно привлекло Мариам в этом мужчине. Он загипнотизировал целый зал. И было страшно и интересно представить, какой эффект он может оказывать на одну отдельно взятую женщину наедине. «Надеюсь, он так хорошо не только забалтывает…», — подумала Женя. Она, хоть ее сестра и занималась этнографией, мало знала об этой науке. И уж тем более о Кузнецовой и о ее мучениях в одиночной экспедиции в тундре. В отличие от Маши.
Мария интересовалась судьбами женщин-этнографов. Несколько фраз в рассказе Андрея ей не понравились: она видела и другую трактовку исторических фактов. Во время его речи она не раз цокнула и даже позволила себе прошептать что-то типа «А я не согласна». И когда ведущий после окончания лекции спросил у зала, есть ли вопросы, замечания, предложения,
Женя (чтоб у нее машина в мороз не завелась!) крикнула любимую бабушкину фразу:
— Тут девушка таки имеет что сказать!
Пока Маша, опешив от этого выпада, заглатывала воздух, как рыбка, ей уже передали микрофон. В зале воцарилась тишина, все обернулись к их столику. Придется говорить.
— Таки скажите мне, что вы там имеете, — улыбнулся Андрей, с интересом подаваясь грудью вперед.
Нагорный внимательно слушал девушку. Ему понравился ее нестандартный подход к источникам, хорошая осведомленность, умение удержать интерес публики. Обычно на таких лекциях с разношерстым составом слушателей на этапе вопросов начиналось хождение-брожение в сторону выхода. В небольшую паузу, прямо как в хоккее, все хотели успеть покурить, купить кофе, размяться. Но девушка смогла заинтересовать зал, и все замерли в ожидании полемики. Конечно, сейчас Андрей не станет оспаривать ее доводы и пускаться в долгие, нудные методологические разъяснения. На это не заложено время, да и вряд ли неподготовленная аудитория сможет выдержать серьезную научную дискуссию. Все-таки лекторий задумывался как научно-популярный. К тому же организатор маячил Андрею, показывая на наручные часы: девушка увлеклась и не оставила Нагорному время на ответы.