– Вы знаете, – говорю начальнику.
– Да, я тебя слушаю.
Капитана за борт. Я поднимаю черный флаг.
– Что предложили где-то больше?
Я поднимаю черный флаг.
– Может, еще подумаешь?
Я поднимаю черный флаг.
– Нам надо время, чтобы найти тебе замену.
Я поднимаю черный флаг.
– Хорошо, еще недельку у нас поработаешь? По-другому просто не получится.
Веселый Роджер улыбается. Испытательный срок.
– Теперь скажешь куда? – спрашивает начальник, пока я прячу в карман заработанные за этот месяц деньги.
– В вечность, – говорю ему, про себя: «В пизду».
Возвращаюсь на рабочее место. Капитан еще барахтается за бортом, он не улыбается. Мигает иконка о полученном новом сообщении. Читаю: «roger: мне тут тоже прислали… urs: приветик как ты относишься к мастурбации подглядыванию и обмену интим фото».
Дома распределяю деньги так чтобы протянуть на них как можно больше времени до того момента, когда рано или поздно опять придется бегать по кадровым агентствам, распихивая по ним и рассылая свое резюме. Цепочка собеседований, чтобы потом опять увольняться. Мать, скажет: «Пошел по протоптанной отцом дорожке». После университета он долго нигде не задерживался, то гаражи сторожил, то детские садики, в свободное время разъезжая по стране со спальным мешком и палаткой, приковывал себя цепью вместе с друзьями к заводским трубам, устраивал палаточные городки протеста возле строящейся атомной станции. И еще он здорово меня выручил, когда его вызвали в школу на педсовет за мои непосещения уроков.
– Какие прогулы? Я не понимаю, о чем вы говорите? Я только предчувствую, возращение первозданного хаоса. А пока в этом мире, – отец глубоко вдохнул, на секунду прикрыв глаза изображая блаженство от прочувствованного запаха, и негромко, но чуть зло сказал. – Все дерьмо! Кроме мочи, разумеется. Что такое прогулы?
После его короткой речи моих родителей больше никогда не вызывали в школу и не приглашали на родительские собрания, а на мои вечные прогулы закрыли глаза. Экзамены и контрольные я сдавал на «хорошо», поэтому учителям было сложно еще, в чем-либо меня обвинить. Мать говорила, что я получал хорошие оценки благодаря тому, что унаследовал от отца его быстрый ум, и в придачу постоянное отсутствие расчески и владение кошельком. Оттого ветер постоянно трепал мои густые волосы, и медяки протирали мелкие купюры, рассованные по карманам. После полового созревания, я так же догадался, что я, как и отец, никогда не предохранялся. Мысль о безопасном сексе вызывала во мне глубинное отвращение. Не потому, что я желал инфицироваться венерическими заболеваниями и не волновался при мысли о возможном зачатии. Просто я всегда хотел быть рядом с человеком, которому могу доверять, а презерватив для меня являлся степенью недоверия к моей девушке. А если не доверяешь, то, что такое безопасный секс? Безопасное недоверие? В такие человеческие отношения я тоже отказывался верить.
Я беру трезвонящую телефонную трубку.
– Добро пожаловать в армию безработных, – поздоровался отец.
Откуда он уже узнал? Мать успела рассказать? Ведь недавно звонил. На него не похоже.
– Работа всегда есть только у рабов, – радостно приветствую его.
– Это ты верно подметил. Как ты?
– А как может быть? Если каждый день пахнет. Ты где?
– В вечности.
– Я так и подумал, – сказал я, рассмеялся.