— Майк Стэффорд рассказал мне о твоей невесте.
Рука Бена разрезала воздух.
— А он сказал тебе, что я виноват в ее гибели?
— Он с этим не согласен.
— Не Майк принял решение, от которого она умерла. Марина была пилотом в моей эскадрилье, дочерью адмирала, который очень хотел иметь сына. Она всю жизнь доказывала ему, а потом мне, что не уступит в деле любому мужчине. Я отстранил ее от опасного задания, потому что она не была для него готова, но она поступила по-своему. Расследование показало, что она неправильно рассчитала расстояние до земли и потеряла управление. Она могла прыгнуть с парашютом, но ждала, пока ее штурман выберется, ждала слишком долго. Она умерла за три дня до нашей свадьбы.
— Ты не можешь винить себя в ее безрассудстве. Нам всем приходится отвечать за свои поступки. Так случилось с Мариной. Так случилось с Шейном. Я тоже не неприкосновенная.
— Ты думаешь, я поступаю неправильно, желая защитить тебя?
— Защитить, а не лишить возможности даже дышать.
— Вчера ты была на волосок от смерти. Тебя могли убить.
— Но я же осталась жива. Мне нужна свобода действий, как и каждому человеку. — Ей также нужна была его любовь, но ничто не заставило бы ее сказать это.
— Останься хотя бы до тех пор, пока не заживет твоя лодыжка. Тогда, если тебе все еще захочется уехать, я не буду тебя удерживать.
Она обратила внимание, что он не попросил ее ради него. Может, она была права и он действительно сожалел о своем предложении.
— Очень хорошо, я пока останусь.
Ну а как его травмы, ведь он тоже пострадал после налета на дом.
Она слышала, что доктор предупредил Бена, что его ребра сильно пострадали и ему надо беречься. Должно быть, он сильно ударился, когда вломился в дом, подумала она. Но не стала высказывать ему сочувствия, зная, что он не любит этого.
— Как остальные? — спросила она.
— Изабелла и Адам вместе продумывают дальнейшую стратегию, — сообщил он ей. — Моя кузина должна была родиться в воинственном племени, а не в королевской семье.
Мэган кивнула.
— Кажется, ей нравится быть постоянно в действии.
Он скорчил гримасу.
— Она никогда не простит мне, что я посоветовал королю отозвать ее во дворец из флота, в то время как она уже пошла на повышение и могла получить погоны лейтенанта.
— Ты посоветовал ему? Бен, как ты мог?
— Она принцесса, и ее место здесь.
— Но ты же сам отказываешься жить здесь и быть связанным какими-то правилами, этикетом.
— С Изабеллой — другой случай.
Мэган почувствовала, как ее кровь закипает.
— Потому что она женщина? Или потому что ты не хочешь потерять еще одну женщину, как ты потерял свою невесту?
— Что за допрос, Мэган?
— Мне не нравится, как ты относишься к женщинам. В наше время такое отношение унизительно и недопустимо. Может, дворец и был построен в десятом веке, но люди, живущие здесь, принадлежат сегодняшнему дню, и тебе пора изменить свои взгляды.
Он посмотрел на нее сверкающими глазами.
— Ты закончила?
— Да, я сказала все, — ответила она предательски сиплым голосом.
Он тоже услышал сиплые нотки.
— Я надеюсь. Я пришел узнать, как ты себя чувствуешь, а не ругаться с тобой.
Кажется, мы всегда готовы поругаться, подумала она. Она не собиралась подчинять свою жизнь кому бы то ни было, а уж тем более человеку, который не признавал роли женщины в решении важных вопросов жизни.
— Да, действительно. — Он аккуратно сел на диван, стараясь не дотрагиваться до ее перевязанной лодыжки, и взял ее руки. — Когда мы вместе, мне хочется делать две вещи. Первая — ругаться.
Когда он держал ее руки, она едва могла дышать.
— А вторая?
— Обнимать тебя. — Он обнял ее за плечи, прижав к своей мощной груди. У нее перехватило дыхание, когда его губы дотронулись до ее волос, потом до бровей, потом пробежали по контуру ее лица. Она чувствовала, как сильно билось его сердце рядом с ее. Когда его губы приблизились к ее, она была на грани блаженства. Теплый, требовательный, пробуждающий чувства, его поцелуй был сродни живой воде, исцеляющей и дающей силы. Она не смогла удержаться и не ответить на его поцелуй.
Мэган не была невинной, но Бен заставлял ее чувствовать себя такой. Каждое прикосновение казалось новым и заставляло ее дрожать, каждое прикосновение его губ к ее было обещанием чего-то.
Она хотела дать ему все, что у нее было. Она не могла больше сдерживать свое желание. На ее шелковую ночную сорочку был накинут только легкий пеньюар, и его руки скользнули под него, поглаживая нежную кожу плеч, согревая, возбуждая. Когда он дотронулся до ее груди, она глубоко вздохнула, ей не хватало воздуха. Она запрокинула голову, ловя воздух ртом.