«(...) Всего Германия с союзниками может развернуть против СССР до 240 дивизий.
Учитывая, что Германия в настоящее время держит свою армию отмобилизованной, с развернутыми тылами, она имеет возможность предупредить (подчеркнуто в тексте. — Ю. Г.) нас в развертывании и нанести внезапный удар.
Чтобы предупредить это, считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий Германскому Командованию, упредить (подчеркнуто в тексте. — Ю. Г.) противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск». (Выд. — Авт.) [68]. Ю. Горьков. «Кремль. Ставка. Генштаб».
Для начала хорошо бы понять, что тут написано. Если бы А.М. Василевский, который подписал эти «Соображения», не опубликовал после войны мемуары, то можно было бы заподозрить, что автор не в ладах с русским языком. Но это совсем не так. Русским языком автор владеет. Виртуозно. И в эти два предложения он сумел вложить всё свое искусство, чтобы сказать всё и не сказать ничего. Вот как понял этот текст автор: «Мы собираемся развернуть войска на границе (для нападения на Германию или для обороны?), однако там уже стоит армия Германии, которая может нам в этом помешать нанесением внезапного удара. Чтобы этого внезапного удара не допустить, нам надо опередить Германию, развернуть свои войска и атаковать германскую армию в стадии развертывания, то есть до того, как армия Германии будет готова нанести свой удар». Этот документ содержит явные внутренние противоречия, поэтому, представляется, что каждый командир, до которого дойдет этот документ, поймет его по-своему, не так как понял его автор. Но это как раз не недостаток, а достоинство данного документа, поскольку инструкции командирам весьма подробно описаны в основной части документа. Но тогда кому адресованы эти два безумных предложения? Прежде, чем дать ответ на этот вопрос, подчеркнем то, что в этой преамбуле главное и что не предполагает двойного толкования: мы намерены «атаковать германскую армию»! Для командиров этого вполне достаточно. Решение о нападении на Германию принято, и им надо к нему готовиться. Далее в документе ставятся конкретные задачи войскам:
«II. Первой стратегической целью действий войск Красной Армии поставить — разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее линии Брест, Демблин, и выход к 30 дню операции на фронт Остроленка, р. Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург, Оппельн, Оломоуц, последующей стратегической целью иметь наступлением из района Катовице в Северном или Северо-Западном направлении разгромить крупные силы центра и северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии (след, предложение неразборчиво — ред.), для чего:
а) главный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезая Германию от ее южных союзников;
б) вспомогательный удар левым крылом Западного фронта нанести в направлении Седлец, Демблин с целью сковывания Варшавской группировки и овладения Варшава (так в тексте — ред.), а также содействия Юго-Западному фронту в разгроме Люблинской группировки противника;
в) вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии и Румынии и быть готовым к нанесению удара против Румынии при благоприятной обстановке». [68]. Ю. Горьков. «Кремль. Ставка. Генштаб».
Итак, стратегической целью войск Красной Армии ставится разгром главных сил немецкой армии. Четко и ясно. Но именно это в данном документе и вызывает сомнение — его предельная откровенность. Сколько людей должно было иметь доступ к этому документу? Видимо, достаточно большое, поскольку этот документ приводил в движение огромные массы войск. И каждый ознакомившийся с ним, узнал бы, что Сталин принял решение о нападении на Германию. Узнал бы все детали, цели и задачи будущей операции. Можно ли поверить, что Сталин допустил бы такое? В это бесконечно трудно поверить.
Ведь ситуация была совсем не простая. Между СССР и Германией действовал международный договор о дружбе. Были ли у СССР основания считать, что Германия нарушила этот договор или не выполняет его? Таковых оснований не было. 13 июня в «Сообщении ТАСС» на весь мир было заявлено, что у СССР к Германии никаких претензий нет. Как же Сталин будет выглядеть в глазах мировой общественности, напав после этого на Германию по плану, изложенному в этом документе? Очевидно, что плохо. Сначала его, конечно, простят. Временно, поскольку во вступлении СССР в войну с Германией Великобритания была заинтересована. Но как только СССР начнет Германию побеждать, все сразу же вспомнят, что СССР в этой войне — агрессор, и Сталин от этого факта не сможет отмыться.