— Ведьма Равел велела мне разыскать тебя. Она говорила, что ты обладаешь знаниями о моей украденной смертности.
— Равел… ночная ведьма… украденная смертность… мне все это кажется знакомым, но, боюсь, не смогу вспомнить, пока цепи эти удерживают меня.
В дальнейших расспросах смысла не было, и я отправился на поиски его меча. А это означало проникнуть в самый центр тюремного комплекса. Нам пришлось миновать несколько комнат и коридоров, сразиться с несколькими отрядами стражи по пути.
Последним стражем оказалось создание по имени Кассиус. Оно сделало ошибку, предложив мне состязание умов, в котором я одержал верх. Я быстро схватил меч, который он охранял. Тяжелый клинок казался теплым на ощупь, на поверхности его были вырезаны языки пламени. Их изящество было завораживающе; столь искусно они были сделаны, что, казалось, меч горит металлическим огнем… должно быть, на создание реликвии ушло несколько столетий. Металл, из которого был сделан меч, мне незнаком… тяжелый, но сияет, как серебро. Я завернул меч в ткань и опустил его в заплечный мешок; возможно, он обладал собственным разумом, а я не хотел рисковать, вступая с ним в контакт.
Стражники Курста использовали магию меча для поддержания охранных барьеров в тюрьме. А теперь все без исключения двери оказались открыты, и заключенные устремились прочь, на свободу. Оставшиеся стражи, стремившиеся остановить меня, переключили внимание на беглецов, стремясь уничтожить их, чем дать возможность бежать. Я всеми силами стремился на помощь беднягам, но нескольких спасти все равно не удалось.
Заключенные не выказывали доверия мне и моим товарищам, и как только мы расправились с последними стражниками, я дал им возможность самим пробиваться к свободе. Вернувшись к диве, я продемонстрировал ему найденный меч.
Триас казался пораженным.
— Небесный Огонь? Ты отыскал мой меч? Ты освободишь меня? Нанеси же удар по цепям!
Молча, я сжал в руке обернутую тканью рукоять и ударил по цепи, сковывающей диву. Та раскололась с громким хлопком. В глазах потемнело и я почувствовал, что меч исчез из моих рук.
— Спасибо, что вызволил меня. Я у тебя в долгу. — Обожженные крылья дивы затрепетали. — О чем же ты попросишь меня, смертный? Боюсь, что немного могу предложить тебе.
— Меня лишили смертности. Я хочу вернуть ее.
— Ты говоришь глупости. Однако… есть некто, кто может помочь тебе в поисках. Это демон по имени Фьюлль Раздвоенный Язык. Он поможет тебе. — Губы дивы изогнулись в улыбке. — Ему приходится творить добро.
— Как мне добраться до него?
— В северной части этой тюрьмы находится портал. Ключ — звено моей разорванной цепи. — Он поднял одно из звеньев, валявшихся у его ног, и вложил его мне в руку. — Символичный ключ для тех, кто стремится покинуть Курст. Прощай, смертный. У меня же есть… неоконченное… дело. — Он бросил взгляд на каменный потолок тюрьмы и прыгнул в него, как пловец — в океан.
62. Вайлор
Я открыл помянутый дивой портал, готовый ступить через него на иной План. Однако внимание мое привлекла фигура у дальней стены чертога, не подавшая и знака, что заметила мое появление. Осторожно, я подступил к ней.
Передо мной возвышались пустующие доспехи, висящие в воздухе, будто удерживаемые неведомой силой. Красные прожилки испещряли латные перчатки, а в руке доспех сжимал огромную, обоюдоострую секиру. Поверхность доспехов покрывали узоры, самый искусный из которых был исполнен в форме крылатой змеи. Из- за стены в моем разуме, за которой скрывались воспоминания, просочилось имя.
— Вайлор?
Не знаю, откуда пришло оно, но я был точно уверен, что имя это относилось к доспехам. Я еле слышно прошептал его, но, казалось, оно прогремело в чертоге. Слабо дунул ветерок, и сердце застучало быстрее.
Тени под шлемом пустующих доспехов неожиданно обрели форму… обратившись в лик сильного, чернокожего человека. Глаза его полыхали как пламя, а тело покрывало множество шрамов… был ли это «Вайлор», когда обладал еще плотью? Он казался пугающе знакомым… и как доспехи, и как человек из плоти и крови. Будто произнося заклинание, я изрек:
— Вайлор… пробудись.
Под шлемом разлилось ослепительное алое сияние; я прикрыл глаза, а когда вновь взглянул на доспехи, то заметил два красных уголька, буравящих меня из тени шлема.
Существо заговорило.
Я пробудился.
Голос был призрачным, гулким и эхом отдавался внутри доспехов. Не человеческий голос… скорее, он походил на силу, разумную сущность. Но и не принадлежал сущности живой.
— Кто ты?
Я — Вайлор.
— Но что ты?
Я — Милостивый Убийца.
Как только Вайлор произнес эти слова, Анна и Морти напряглись.
— Милостивый Убийца? — удивился я.
Милостивые Убийцы служат справедливости. Справедливость очищает миры от зла. Когда все они будут очищены, Вселенная обретет совершенство.
— Почему вас называют — Милостивыми Убийцами?
Милосердия — это щит, которым закрываются слабые. Милосердие — это слабость. Милосердие — это смерть. Невинных нет. Милостивые Убийцы искореняют милосердие и прикрывающихся им повсюду, где только отыщут.
— Я не согласен с тобой. Милосердие — это сила, а бывает так, что даже справедливость несправедлива, особенно, когда придерживаются ее чересчур уж рьяно.
Милосердие точит сердце справедливости. Невинных нет.
— Давно ты пребываешь в заточении?
Времени нет, пока я в заточении. Время утратило свой смысл. Он остался лишь у справедливости.
— Знаешь, почему ты оказался в Курсте?
О многих странствиях я позабыл. Я странствовал в поисках предателей. Они нашли и пленили меня. Акт предательства.
— Какие предатели?
Курст — это город предателей. Это город, попирающий справедливость. Я пришел, дабы очистить его.
— Но как именно тебя пленили? — Вайлор молчал. Угольки глаз его поблескивали. — Вайлор? Ты помнишь, как именно оказался в заточении?
Я не знаю.
— Но как справедливость дарует тебе силы?
Сила справедливости зависит от вреда, нанесенного неправедностью.
— Значит… чем сильнее неправедность… чем более тяжкое преступление совершено… тем больше сил «справедливость» тебе дарует?
Когда несправедливость велика, справедливость дарует мне силы, чтобы исправить ее. Ничто не может устоять перед ней. Она разобьет все барьеры, все щиты, прорвется через заговоры, и даст слуге своему силы, необходимые для победы. Слушая слова Вайлора, я испытал странное чувство, столь сильное, что даже содрогнулся. Я уже слышал эти слова раньше и знал, что они истинны.
Знай: ничто на Планах не в силах отвратить разящую руку справедливости. Она может сокрушить целые армии. Она может выбить трон из- под богов. Знай, что для всех тех, кто предает справедливость, я — судия. Судия с палаческой секирой.
— И как ты узнаешь, когда именно вершить справедливость?
Справедливость зрит моими глазами. Глаза Милостивого Убийцы могут видеть трещины слабости, хрупкости, раны, нанесенные милосердием сердцу. Видя, я знаю их грехи, вину. Я знаю их страх.