В 2365-м году в те места хлынули орки из Ангмара и остатки корсаров с Южной части острова. Таким образом у Лемурии не было ни людей, ни возможности укрепить линии Андуина к северу от болот Террисфалла, а также непроходимого лабиринта острых, точно лезвие скал — Эмин-Меилл.
К началу 3000-го года, Хизазул — приходит в Ангмар и собирает своих крылатых призраков. В тот же год, крылатые призраки, выйдя из Ангмара осадили Minas Ethili, и владели им до конца эпохи. Соответственно, местные жители, начали покидать город.
В 3435-м году, орки вышли из Ангмара, прошли по Итилиену, и захватили Осгилиат, лежащий на валькирийской территории. Сын наместника Дэнэтора Первого, Кирион — в ходе нескольких битв — отбил у врага Итилиен, но валькирийские территории и Осгилиат — полностью оставались под контролем противника.
Кирион, правивший с 3489 по 3567 год, с трудом удерживает южное побережье Андуина от врага. После того, как в 3510-м году ему помог правивший южной частью острова Эорл, и совместными усилиями, они все же разбили противника, силы которого распространились не только на Осгилиат, но и на южные крепости, Кирион, в качестве награды — отдает Эорлу все земли к северу от Белых Гор. Таким образом, эти огромные территории, с тех пор, стали частью империи Риддермарк на юге. Во всех этих землях, Центральная Лемурия — оставила лишь твердыню Ангреност, в которой до сих пор оставался лексианский военный гарнизон с наследственным капитаном, а ключи и повеление крепостью находились в ведении наместника Лемурии. Согласно договору лишь малая часть Анварского леса, к западу от реки Менвар, отошла к территории Риддермарка; но Кирион объявил, что гора Анвар отныне — священное место для обоих народов. И Эорлингам и Наместникам, следует совместно охранять и заботиться о нем. В последующие за тем дни, когда всадники Риддермарка, выросли числом и мощью, а Риддермарк — постоянно подвергался атакам варваров-кочевников, стражами Анвара — становились только лемурийцы и Лес, по вековому обычаю стал границей между Риддермарком и землями Центральной Лемурии.
Холм лексиане назвали — Халфириэн, а леса — были названы Фириэнхолт. Относительно Лемурийских границ после Войны Гнева, мы имеем следующее: В Лемурии, ныне правил Раптаар, существует предположение, что границы Лемурии в то время совпадали с границами острова, времен Хьярмендакиля Великого. Итилиен, становиться княжеством и наследственным уделом Наместников. Башня Ангрэгост — возвращается под власть Королей, там в первые годы правления Раптаара — снова поставили Палантир — священный камень предвидения будущего. Долину вокруг башни король отдал энтам, при условии, что они — будут следить за ней и позаботятся, чтобы никто не входил в башни без позволения короля. Анварский Лес, был отдан его обитателям, а земли у озера Эрин Ворн — освобожденным рабам.
Глава V.
«О Туоре и его приходе в Гондолин»
Риан, жена Хуора, жила вместе с народом дома Хадора. Но когда до Дор-ломина дошли слухи о Нирнаэт Арноэдиад, а о супруге Риан вестей все не было, она потеряла разум от горя и ушла одна в глушь. Так бы она и погибла, не приди ей на помощь Серые эльфы — к западу от озера Митрим было их поселение. Они привели ее к себе, и там, прежде, чем окончился Год Скорби, родила она сына. И сказала Риан эльфам:
— Пусть зовется он Туором, ибо это имя избрал его отец до того, как война разлучила нас. Прошу вас, воспитайте его втайне и сберегите его, ибо предвижу я, что великое благо принесет он эльфам и людям. Я же ныне должна уйти, дабы разыскать Хуора, господина моего.
Эльфы исполнились жалости к ней. И некий Аннаэль, который был в той битве и единственный из воинов этого народа вернулся домой, сказал ей:
— Увы, госпожа моя, всем известно, что Хуор пал в бою, сражаясь бок о бок с Хурином, братом своим, и ныне, думается мне, покоится он в кургане, что возвели орки на поле той битвы.
И встала тогда Риан, и оставила жилища эльфов, и прошла через земли Митрима, и достигла наконец Хауд-эн-Нденгина, стоявшего посреди пустынного Анфауглита, и там она легла ничком и так умерла. Но эльфы позаботились о младенце, отпрыске Хуора, и Туор вырос среди них. Был он прекрасен собой и златовлас, как весь род отца его, и сделался он могучим, высоким и отважным. Будучи воспитан эльфами, постиг он все науки и искусства, что были ведомы князьям эдайн, покуда на север не пришла погибель.
Но шли годы, и жизнь исконных обитателей Хитлума, людей и эльфов, что еще оставались там, становилась все тяжелее и опаснее. Ибо, как рассказано в другой повести, Моргот нарушил обещание, данное истерлингам, что служили ему, и не пустил их в богатые земли Белерианда, которых домогались истерлинги, но загнал этот злобный народ в Хитлум и повелел им жить там. И хотя они более не были друзьями Морготу, но продолжали служить ему из страха, и ненавидели всех эльфов. Оставшихся людей дома Хадора (то были по большей части старики, женщины и дети) они презирали и притесняли. Истерлинги отбирали у них земли и добро, брали женщин в жены вопреки их воле и обращали детей в рабство. Орки свободно бродили по всей стране, охотясь на эльфов, что еще прятались в тайных убежищах в горах, и многих брали в плен и уводили в копи Ангбанда, в рабство к Морготу.
Поэтому Аннаэль увел свой немногочисленный народ в пещеры Андрот. Жизнь их была тяжелой, и им все время приходилось быть настороже. Но вот Туору исполнилось шестнадцать лет. Он стал сильным и научился владеть оружием — секирой и луком Серых эльфов; и сердце юноши пылало при мысли о страданиях его народа, и он стремился отомстить оркам и истерлингам. Но Аннаэль не отпустил его.
— Думается мне, судьба твоя не здесь, Туор сын Хуора, — сказал он юноше. — Этот же край не освободится от тени Моргота, доколе не будет повержен самый Тангородрим. И ныне мы решились оставить наконец эти земли и уйти на юг. И ты пойдешь с нами.
— Но как же нам избежать сетей врагов? — спросил Туор. — Ведь такой отряд, как наш, нельзя не заметить.
— Будем скрываться, — ответил Аннаэль, — и, если нам повезет, мы отыщем тайный ход, который зовется Аннон-ин-Гелид, Врата нолдор; ибо он создан их трудами, давным-давно, во дни Тургона.
Услышав это имя, Туор встрепенулся, сам не зная почему. И принялся он расспрашивать Аннаэля о Тургоне.
— Это сын Финголфина, — отвечал ему Аннаэль, — и ныне, после гибели Фингона, он считается верховным королем нолдор. Тургон, коего Моргот страшится более, чем кого бы то ни было, все еще жив: он избежал гибели в Нирнаэт, ибо Хурин из Дор-ломина и Хуор, твой отец, прикрыли его отступление, преградив Теснину Сириона.
— Тогда я пойду искать Тургона, — сказал Туор. — Неужели он не поможет мне — в память о моем отце?
— Не найдешь, — вздохнул Аннаэль. — Твердыня его сокрыта от глаз эльфов и людей, и никто из нас не знает, где она. Быть может, некоторым нолдор это и известно, но они никому не скажут. Но если хочешь поговорить с ними, послушайся моего совета и иди со мной: в дальних гаванях на юге ты, быть может, и встретишь странников из Сокрытого королевства.
Так и вышло, что эльфы оставили пещеры Андрот, и Туор отправился с ними. Но враги стерегли места, где они обитали, и скоро прознали о походе. Едва народ Аннаэля успел спуститься с гор, как на него напал большой отряд орков и истерлингов, и эльфы разбежались кто куда, прячась в наступающей тьме. Но сердце Туора возгорелось пламенем битвы, и он не бросился бежать. Туор был еще совсем мальчик, но секирой владел не хуже отца, и долго сражался, и перебил много врагов. Но в конце концов его одолели, и взяли в плен, и привели к Лоргану-истерлингу. Этот Лорган был вождем истерлингов и объявил себя владыкой всего Дор-ломина под рукой Моргота. И Туор стал его рабом. Тяжка и горька была жизнь пленника, ибо Лорган знал, что Туор из рода прежних владык Дор-ломина, и обращался с ним хуже, чем со всеми остальными рабами: Лорган был бы рад сломить гордость потомка Хадора. Но Туор был умен, держался настороже и терпеливо сносил побои и насмешки. Поэтому со временем жизнь его стала полегче, и его, по крайней мере, не морили голодом, как большинство несчастных рабов Лоргана. Ибо Туор был силен и искусен, а Лорган неплохо кормил свой рабочий скот, пока тот был молод и мог трудиться.
И вот, через три года рабства, Туору наконец представился случай бежать. Он был теперь почти совсем взрослым, и стал выше и проворнее любого истерлинга. И однажды, когда Туора вместе с другими рабами отправили на работу в лес, он внезапно набросился на охранников, перебил их топором и скрылся в горах. Истерлинги пытались выследить его с собаками, но у них ничего не вышло: почти все псы Лоргана были друзьями Туора и, завидев его, просто ласкались к нему, а он отсылал их домой, и они послушно убегали. И так он в конце концов добрался до пещер Андрот и стал жить там один. Целых четыре года прожил он изгоем в земле своих отцов. Он сделался угрюмым отшельником, и истерлинги боялись даже его имени, ибо он часто спускался с гор и убивал всех истерлингов, которые ему попадались. За его голову назначили большую награду; но истерлинги не смели напасть на его убежище, даже с сильным отрядом; ибо они боялись эльфов и избегали тех мест, где когда-то жил этот народ. Но говорят, что Туор покидал свое убежище не ради мести: он все пытался найти Врата нолдор, о которых говорил ему Аннаэль. Но он не нашел их, ибо не знал, где искать. А те немногие эльфы, что еще жили в горах, даже не слышали о них. Однако, хотя