— Ну ладно, — сказал он самому себе. — В путь.
У самого выхода в его глазах потемнело, от ощущения невыносимого жара и безумной яркости. Но, пытаясь это пересилить, Эрон полностью выбрался оттуда, выпрямился и почувствовал, как обжигающий свет впивается в каждую часть его тела. На него, словно бы взвалили несуществующий дополнительный вес, который с каждым днем будет становится все тяжелее и тяжелее. Его глаза постепенно привыкали к здешней обстановке. Он прикрыл голову импровизированным капюшоном из разорванной куртки. К своим ботинкам Эрон привязал пару продолговатых обломков от крыла, как своеобразные лыжи, чтобы ноги не проваливались в песок при передвижении. Ухватив рюкзак двумя руками и по компасу определив нужные координаты, пилот двинулся вперед. Но вдруг что-то его остановило. Он взглянул на пещеру, которая хотя бы на одну ночь сделало его путешествие чуть легче, с благодарностью. Пилот сильно сомневался в том, что дальше ему удастся повстречать такие же убежища. Но ему нужно двигаться дальше, по-другому никак. Остаться здесь — верная смерть.
Повернувшись обратно, Эрон двинулся дальше, используя странную походку, которой их учили на уроках выживания — как ходить, будучи в лыжах по снегу. Только вот вместо снега был песок, но в принципе он мало чем отличался от снежных сугробов. Поэтому такую технику ходьбы можно было использовать даже на такой поверхности. Эрон делал длинные скользящие шаги то одной ногой, то другой. У него, конечно, не было длинных палок, чтобы отталкиваться от земли. Поэтому его руки просто крепко держали лямки рюкзака для минимального равновесия.
Так он и двигался вперед, а каждый его шаг сопровождался сильным ритмичным выдохом. Иногда с востока шел небольшой ветерок, подбадривающий путешественника. Тем не менее Эрону было не очень-то и легко. Ночью он не смог как следует отдохнуть, поскольку ему было приятно впитывать в себя холод, особенно после многочасовых прогулок, под безумно палящим солнцем. Чтобы хоть как-то скрасить свой путь и отгонять плохие мысли, в его голову пришла достаточно старая мелодия из какого-то старого фильма. И хоть Эрон ненавидел музыку в целом, в этот момент ему захотелось отвлечься от насущных проблем, начав бубнить себе под нос ту самую мелодию. Но вместе с этим, возвращались и воспоминания. Особенно Сара.
Однажды они попали под дождь, когда шли с показа старого вестерна. Быстро спрятавшись под ближайшей крышей, она села на ступеньки у какого-то заброшенного здания и начала напевать эту мелодию, пока еще молодой Эрон, не имея особого опыта общения с женским полом, пытался завести хоть какой-то разговор. В конце концов Сара перестала петь, и они вдвоем просто остались сидеть и слушать песнь дождя.
Вспоминая это, Эрон невольно улыбнулся, проходя очередную песочную яму. Вместе с нахлынувшими воспоминаниями, его пение становилось все громче и громче. Пока он не начал орать в полную силу. Теперь безумный, неумелый и несвязный ор разносился по всей бесконечной пустыне. В какой-то момент изо рта Эрона начала вылетать слюна. Заметив это, он сразу прикрыл рот:
— Ты что делаешь? — Он ударил себя по лбу. — Не прошло и часа как тебе уже что ли башку припекло? Ты же понимаешь, что попросту тратишь свою выносливость и влагу. Прекращай свое ребячество! Будешь петь в караоке на станции, а сейчас тебе, идиоту, нужно эвакуироваться, а не сходить с ума. — Так на таких упреках и закончились исполнения старой, ныне забытой мелодии за авторством пилота Эрона.
Солнце незаметно взошло в свой зенит. Тень, отбрасываемая Эроном, исчезла под ногами. Когда он заметил это, то сразу же рухнул в песок. Расстегнув лямки, он поставил рюкзак перед собой, почувствовав облегчение. Затем пилот жадно съел тот самый батончик из нагрудного кармана и отстегнул фляжку с пояса. Та была немного нагрета, поэтому путешественник пытался обхватить ее так, чтобы не обжечь пальцы. Затем он ощутил, как горячая вода льется по языку, попадая в горло. В этот момент Эрону казалось, что сейчас чуть ли не лучший момент в его жизни, чувствуя прилив энергии и воодушевления. Но вдруг его рука машинально отдернула питье. Видимо, его тело дало ему знак, что нужно оставить припасы на последующие дни. Поняв это, он убрал флягу, оставшись сидеть в песке, пытаясь собраться с мыслями.
— Эй, солнышко! — сказал он огромному яркому шару над головой. — Может ты перестанешь светить наконец? Да и зачем тебе разрушать эту планету, а?