– Жалко, что он не вообразил себя горной грядой, – сетовал в обществе коллег его лечащий врач. – Это больше соответствовало бы его имени. А главное – гораздо тише и спокойнее.
– Не скажи, – возражали на это коллеги. – В горах бывают лавины, обвалы, землетрясения и извержения.
Как это обычно бывает, все опытные работники психиатрической клиники в результате длительного общения с пациентами сами были немного Наполеонами в духе того анекдота, где старый доктор говорит; новичку: «Смотри, если главврач скажет, что он Наполеон, – ты ему не верь. Наполеон – это я». Между тем во всей больнице, где лечились сотни, если не тысячи пациентов, не было ни одного Наполеона. Эта тема давно уже стала неактуальной. Зато в отделении, куда попал несчастный художник Семисвечин с инопланетным Наблюдателем внутри, обнаружилось целых четыре выходца из иных миров, которые яростно враждовали с друг другом.
Наблюдатель несказанно поразился этому обстоятельству. Он все еще не оправился от белой горячки, вызвавшей у Носителя спонтанный приступ параноидальной шизофрении, и принял бред четырех психов за чистую монету, о чем немедленно сообщил коллегам на орбиту.
Коллеги на борту звездолета давно уже поняли, что с их собратом в теле микробота-разведчика творится что-то неладное, причем очень. Они наконец прекратили споры о том, следует прервать операцию или нет. Все были согласны, что следует, и чем скорее тем лучше. Надо же спасать собрата, заразившегося безумием от этих непредсказуемых обитателей планеты Наслаждений.
Беда, однако, была в том, что Наблюдатель в упор не слышал разумных доводов и вопреки Уставу отказывался выполнять безусловный приказ о возвращении на корабль.
Ему приспичило познакомиться с разумными существами из иных миров, которые, по всей видимости, выполняли на этой планете ту же миссию, что и он.
Знакомство состоялось в тот же день в душевой, где психи мылись под бдительным присмотром санитаров.
Между моющимися бродил худой и бледный юноша семитского вида, который пристально изучал причинные места товарищей по несчастью и время от времени сокрушенно произносил:
– Ах ты гой еси, добрый молодец.
Но его никто не слушал или не слышал, потому что рядом пожилой степенный пациент, весь в пене, педагогическим голосом очень громко декламировал поэму «Мойдодыр». А в дальнем углу вели высоконаучную беседу профессор-китаист Шендерович, который придумал писать по-русски иероглифами, и секретный физик Толубеев, который изобрел антигравитацию.
Профессор был настоящий, а физик – нет, но от этого беседа не становилась менее ученой.
– Через несколько десятилетий все люди в мире станут китайцами, – говорил профессор, нервно озираясь по сторонам, – так что не имеет смысла держаться за свой язык и свои традиции. Нужно добровольно китаизироваться, пока нас не принудили к этому силой.
– Антигравитация все исправит, – возражал секретный физик. – Все люди станут парить под облаками, а их проблемы решатся сами собой. Границы исчезнут, и появится общий язык всего человечества.
– И этим языком будет китайский, – не сдавался профессор восточной филологии.
Для инопланетного Наблюдателя все это было, однако, слишком сложно, и он решил прибегнуть к помощи присутствующих здесь же инопланетян, которые наверняка провели на этой планете больше времени и успели узнать больше подробностей о здешней жизни.
Один из этих иномирян, очень злой на трех остальных, не слишком удивился, когда к нему в душе подошел мокрый художник Семисвечин, воображающий себя женщиной, и вежливо поинтересовался:
– Простите, а с какой вы планеты?
– С Беты Альдебарана, – не задумываясь ответил инопланетянин.
Наблюдатель не разбирался в местных обозначениях астрономических объектов. Он попробовал воспользоваться эрудицией Носителя, но уроки астрономии давно стерлись из памяти художника. Он даже не знал, что Альдебаран – это не созвездие, а отдельно взятая звезда, то есть понятие «Бета Альдебарана» абсурдно в принципе.
Наблюдатель этого тоже не узнал и голосом Семисвечина задал иномирянину следующий вопрос:
– А вы сможете показать мне вашу звезду на карте или непосредственно на звездном небе?
– Нет, – жестко отрезал собеседник.
– Почему? – искренне удивился Наблюдатель.
– Потому что это тайна, – шепотом объяснил иномирянин. – Если они узнают – нам несдобровать.