Из лифта, видимый от носа к корме, контейнеровоз казался каким-то кургузым, нисколько не похожим на космический корабль в представлениях Элисея. Впрочем, формой и конструкцией кораблей космофлота он интересовался разве что в детстве, на уровне игрушек, моделей и картинок из комиксов. Для него, как и для большинства его ровесников, Космос был где-то далеко, по крайней мере, за пределами его интересов. Даже просматривая новости на экране планшета или коммуникатора, раздел "Космос" Элисей частенько пролистывал. Он не испытывал ни любопытства к делам, что происходили "где-то там", ни уважения к людям, работавшим за пределами Земли, полагая, что в космос идут работать либо романтики, ищущие Синюю Птицу, либо неудачники, которым не нашлось места на родной планете.
Конечно, со временем его взгляды изменились, особенно после того, как он сам возжелал стать внеземельщиком. Сейчас, рассматривая транспортник, Элисей всё более проникался противоречивыми чувствами: вот сейчас он ступит на палубу космического корабля и примкнет к отряду первопроходцев. С другой стороны, всё выглядело как-то чересчур обыденно, что ли...
Овальная кромка корпуса терминала заслонила собой обзор: лифт опустился на предпоследний этаж, точнее говоря, палубу. Ниже располагались только грузовые отсеки - трюм, там работал персонал терминала: те, кто "заряжал" в корабль контейнеры. Двери лифта с причмокиванием разомкнулись, и пассажиров накрыла волна разнообразных запахов и звуков, разительно отличающихся от пассажирского терминала. Освещение здесь тоже оказалось иным: яркие потолочные лампы выхватывали из полумрака отдельные участки палубы, покрытой ребристыми листами металлопласта. Сновали электрокары и погрузчики, уносящие во чрево челноков последние ящики оборудования, запчастей и чего-то незнакомого.
Среди машин, ящиков и контейнеров Элисей заметил группы людей. Самая многочисленная - вахтовики, молчаливые и серьезные, даже мрачноватые люди, с красноватыми и какими-то однообразно-отрешенными выражениями на лицах. Они не смотрели по сторонам, не смотрели друг на друга, не разговаривали, а словно бы искали что-то каждый внутри себя, замерев в ожидании команды. Это были самые настоящие внеземельщики - румфареры. "Отрешенность" - вот то единственное слово, которым стоило охарактеризовать большинство пассажиров.
Инженеров было немного, они негромко и сосредоточенно, по-деловому обсуждали свои предстоящие задачи. "Собранность" - подумалось Элисею.
Сборная команда третьекурсников-практикантов оказалась в численном меньшинстве, но галдели они за всех остальных вместе взятых, ни о чем, просто чтобы скрыть предполетную нервозность. Очевидно, большинство из них, как и Элисей, летело во Внеземелье впервые. "Одичалые", - подобрал для них характеристику Элисей.
По возрасту и духу студенты-практиканты казались для Элисея ближе всего, но он не решался примкнуть к ним так же, как и к инженерам и, тем более, к рабочим.
Элисей рассеяно покрутил головой: кроме пассажиров и водителей электрокаров в терминале находилось немало роботов. Одни деловито считывали маркировку с упаковок, жужжа, изрыгали из себя стикеры и клеили их на ящики. Другие роботы грузили промаркированное оборудование на кары. "К-1-12, А-3-45, Т-12-26", - Элисей машинально присматривался к непонятной для него аббревиатуре и смотрел как роботы безмолвно "переговаривались" между собой своим собственным радиочастотным языком. Разумеется, Элисей его не слышал, он видел лишь частое перемигивание контрольных светодиодов. Самим машинам этот контроль был не нужен. Зато это нужно людям - они должны видеть, что машины работают быстро, слаженно, экономно - это успокаивало.
Успокоило это и Элисея, он отвлекся от своих меланхоличных мыслей и вновь перевел взгляд с машин на вахтовиков. Они-то как раз больше походили на роботов, замерших в "спящем" режиме, ожидая сигнала на посадку. Роботы-погрузчики выглядели куда живее и одушевленнее в сравнении с ними.
"А вдруг рабочие обмениваются между собой невидимыми сигналами? Только у них нет контрольных ламп!" - Элисей потряс головой, отгоняя абсурдную мысль. Просто люди отдохнули, а теперь им предстоит перелет и нелегкая работа кому на три месяца, а кому-то и на полгода. И всё равно, ощущение "роботизированности" рабочих не исчезло полностью. "Робот" и "рабочий" очень близкие по значению слова. Что если всем внеземельщикам вшивают какие-то чипы для контроля сознания?.. О-о! Чего это его понесло куда?
Тем временем, Константин Шульга отыскал вахтенного и что-то сказал ему насчет Элисея, поскольку тот подошел к нему. Дернув за рукав, высокий старпом указал Элисею на инженеров и крикнул, перекрывая гул: "Будь с ними!" - и тут же отошел по своим делам. Элисей подхватил сумку и приблизился к группе. Поприветствовав всех вместе кивком, поскольку говорить в шуме было бесполезно, Элисей встал в паре шагов от инженеров. Ближайший из них, самый старший, смерив незнакомца проницательным взглядом, склонился к уху:
- Студент?!
- Вольнонаемный! - также почти криком ответил Элисей.
- А-а, держись рядом!
Вот и последние ящики с оборудованием исчезли во чреве челноков, но посадку почему-то не объявляли.
Вдруг разом распахнулись двери всех лифтов. Элисей обернулся, заметив свет, озаривший сумеречное пространство грузовой зоны. Из лифтов вышли какие-то люди. Когда они приблизились, стало понятно, что это курсанты-стажеры. Их бело-голубые френчи летного корпуса с изображением парящего буревестника на рукаве трудно было спутать с иной формой. Все курсанты были рослые, подтянутые, крепкие, от всех веяло уверенностью, оптимизмом и гордостью.
Гул голосов приумолк, казалось, даже роботы притихли, провожая электронными глазами процессию. Элисей невольно улыбнулся, засмотревшись на редкое зрелище, словно мимо людей прошествовали сказочные эльфы, а не будущие пилоты звездолетов.
"А ведь кто-то из них в недалеком будущем полетит за пределы Солнечной системы", - подумалось Элисею с долей горечи. Он провожал стажеров взглядом, не лишенным белой зависти, но не с его здоровьем пилотировать космолеты... Мечты, всё это, мечты...
Едва курсанты-стажеры скрылись в посадочном коридоре, как по чьей-то незримой и неслышной команде люди пришли в движение: взялись за поклажу, задвигались, потянулись в одном направлении. Немногословный инженер только лишь посмотрел, чтобы попутчик не отстал и, ни слова не говоря, двинулся со всеми.
Элисей тоже медленно зашагал вперед. В терминале не было определенных указателей, были лишь какие-то подсвеченные квадраты с цифрами и буквами, но их значение оставалось для Элисея загадкой.
Из-за узости посадочных коридоров небольшая заминка произошла у гермошлюзов. Как оказалось, здесь не было рукава-перехода, как в пассажирском терминале. Людей сначала сажали в челноки и доставляли к пассажирской надстройке контейнеровоза. Пришлось выполнить рейсов пятнадцать, чтобы перевезти всех таким образом.
Элисей оказался в последней партии пассажиров. Он протиснулся на свободное место и кое-как устроился: кроме людей на полу стояли чехлы с инженерным оборудованием и личным багажом. Челнок дернулся, затем плавно отвалил от консоли и пошел в сторону, обозначив движение легким боковым покачиванием. Пассажиры сидели лицом к лицу как в вагоне метрополитена, потому Элисею пришлось изогнуть шею, чтобы заглянуть в окно: небольшой круглый иллюминатор, словно на старинных морских судах.
"На кой черт делать иллюминаторы вот так, если люди всё равно сидят к ним спинами?" - Он, прижавшись щекой к стеклу, смотрел вниз: челнок как раз двигался вдоль контейнеровоза над его "хребтом" - мощной балкой придающей жесткость всей конструкции протяженного корпуса. Двускатные борта, перехваченные через равные промежутки, походившими на ребра, внешними шпангоутами, еще больше делали корабль похожим на морское чудище. Из круглых ячей его стальной чешуи торчали верхушки контейнеров-картушей. Несколько последних штук сейчас заканчивали ставить шустрые маневровые погрузчики. Челнок беззвучно скользил над контейнеровозом, который постепенно выходил из тени. Его носовая часть находилась вне зоны видимости, зато корма уже осветилась Солнцем, и Элисей увидел непропорциональный грузовому отделению широкий и угловатый кормовой отсек. Внутри него размещались центральная двигательная установка и реактор, поверх - приземистая рубка и пятипалубная пассажирская надстройка, похожая на плавник акулы. По обоим бортам кормы размещались счетверенные мотогондолы рулежно-тормозных двигателей, похожие на черные длинные торпедные аппараты. Челнок замер, снизился и начал причаливать к гермошлюзу пассажирской надстройки. Тогда стало видно кормовой излучатель МаГ-индуктора. Он, словно серебристое жало сказочного насекомого, нацеливался в неизвестность.