Наконец, молчание прервал Жиль. Указывая на разбитого великана, он прокричал: — Это существо — не ваш любимый Торун. Это не может быть он! Андреас и его Внутренний круг обманывали всех вас! — Толпа ответила криками, в которых явно преобладало согласие с ним. Однако один голос выкрикнул, адресуясь к Жилю:
— Кто ты такой, чтобы вмешиваться и творить здесь такое? Агент Братства! Шпион!
Жиль поднял руку и дождался тишины, чтобы ответить.
— Очень хорошо, пусть я шпион, агент, кто угодно. Но то, что я вам здесь показал, не может быть ничем иным, кроме правды. Называйте меня, как хотите. Но станете ли вы меня называть богом, раз я победил в бою другого бога? И каким же богом я должен быть, чтобы одолеть самого Торуна? — Он поднял лицо к ясному небу и сотворил священный знак. — Великий Торун, отомсти богохульцам, замыслившим этот обман! — И он вновь указал туда, где вдребезги разбитый Торун все так же двигал одной рукой в жалком подобии боя.
Несколько человек с обнаженными кинжалами — более крупного оружия не было видно в толпе — подошли и окружили Жиля. Они забрали у него кувалду и стояли, взяв его под стражу, но по приказанию Лероса больше ничего не делали. Жиль не протестовал и не сопротивлялся, но гордо стоял со сложенными руками. Лерос еще немного посмотрел на останки Торуна, все никак не выйдя из шока, затем подозвал к себе двоих-троих присутствовавших здесь же знатных мужчин и отвел их на угол площади. Там они сразу же погрузились в серьезный разговор. Большинство остальных зрителей, удивляясь и споря друг с другом, начали толпиться вокруг поверженной фигуры, которая была для них богом.
Жиль Коварный взглянул на Томаса и неожиданно осветился удивительно радостной улыбкой для человека, находившегося в столь сомнительном положении. — Лорд Томас, — обратился к нему Жиль, — кажется, ты теперь стал чемпионом среди богов, а не только среди людей.
— Пусть так. Но разве ты не претендуешь на свою долю награды, какой бы она ни оказалась? — Томас приблизился к Жилю, к которому почувствовал симпатию.
— Я? Никогда. Ты честно выиграл первенство и мне нечего требовать.
Томас кивнул, удовлетворенный услышанным. Но его заботило другое — стоя рядом с Жилем, он беспокойно оглядывался вокруг. В нем нарастало чувство, что как чемпион турнира и признанный победитель фальшивого Торуна он должен что-то делать, как-то утверждать свою власть. Может быть, ему нужно пойти и присоединиться к разговору вокруг Лероса и заставить жрецов слушать его, но что он им скажет? Сейчас он сознавал, что не имеет ни малейшего понятия о самой сути происходящего вокруг. Но это ему удастся скорее выяснить, подумал он, если он останется с Жилем, которому, вполне возможно, вскоре понадобится его ответная помощь и придется вести переговоры. Во всяком случае, Томасу было гораздо легче разговаривать с другим воином, чем со жрецами.
— Почему ты оказался здесь и каким образом? — спросил он у своего коренастого товарища. — Насколько я помню, ты ведь умер.
Улыбка Жиля потускнела и превратилась в простой изгиб губ. — Ты видел, как Джуд ударил меня, а я свалился вниз с обрыва.
— Так ты даже и не был ранен?
— Не был. Понимаешь, я убедил Джуда, что мне нужен был только шанс уйти с турнира. Он был немного циник и поверил мне. Кроме того, он был рад возможности получить победу без борьбы и поступил в точности по плану, предложенному мной. Ему нужно было только немного сдерживать свои удары, также как и мне.
Его меч срезал всего несколько нитей с моей одежды, до того как я свалился с обрыва. Я заметил еще раньше, что таскавший повсюду свою кувалду раб был моего роста, такого же цвета волос и вот это как раз и навело меня на мой план. Когда этот раб спустился, он думал, что я мертв, а я поджидал его в кустах и выполнил работу вместо него. Я нарядился в его лохмотья, взял его веревочный пояс и кувалду, а заодно и перенял его хромоту. И затем уже потащил его вверх, чтобы похоронить в моей хорошей одежде. К этому времени вы все уже двинулись вперед, как я и предполагал.
После этого я почти не показывался в вашем лагере. Мой партнер-раб был нем и настолько глуп, что не заметил превращения — а может быть, он был достаточно хитер и просто сделал вид, что ничего не заподозрил, даже когда разглядел происходящее. Никто из оставшихся бойцов вообще не смотрел на меня, с тех пор как я оказался в серых лохмотьях — и так было до той поры, пока ты сейчас не глянул на меня, когда решил, что я подбираюсь к тебе с кувалдой.