Уклод нахмурился:
– Лучше бы тебе отнестись к этому серьезно, мисси. Плохие люди наверняка захотят, чтобы ты умерла. И какой бы небьющейся ты себя ни воображала, это флотское дерьмо в состоянии придумать что-нибудь, чтобы уложить тебя в гроб. Взорвать, расплющить с помощью дюжины паровых молотов, утопить в едкой кислоте. Если ты отнесешься к этому как к игре, то умрешь… и, может, еще кое-кого с собой прихватишь. Меня и мою семью, к примеру. – Он посмотрел прямо мне в глаза. – Если я возьму тебя на Новую Землю, ты будешь осторожна? Потому что если нет, тогда черт с тобой! Я и так уже всерьез рискнул, и мне не нужен тот, от кого будут одни неприятности. Если уж на то пошло, можешь прямо сейчас отправляться в свою башню, лечь там, и пусть твой мозг гниет, превращаясь в кашу.
Я постаралась ответить ему взглядом, исполненным негодования… правда постаралась, изо всех сил. Однако я признаюсь вот в чем: бывают моменты, когда я не так сильна, как хотелось бы. Когда мне говорят: «Весло, ты должна вести себя так-то и так-то», у меня не всегда получается открыто не повиноваться им, даже если я думаю иначе. В конце концов, я в состоянии прекрасно приноровиться к любым общепринятым правилам приличий; находясь под опекой разведчиков, я приспособилась к образу жизни и манере поведения землян с той же скоростью, с какой выучила их язык. Но я не из их числа и не хочу быть такой. Не желаю, чтобы меня принимали не за того, кем я являюсь. Как последняя из своего народа, я отказываюсь предавать его, подчиняясь диктату чужаков. Когда я сильна, я веду себя так, как считаю нужным, пусть даже вызывающе.
В тот момент, однако, я не была сильна. Если Уклод уйдет, может статься, что никто никогда не прилетит снова на мою планету – кроме, разве что, флотских, которые будут уничтожать все следы пребывания людей в этом мире, а я уже слишком хорошо знала, что с ними иметь дела не стоит. И я останусь одна… а затем вернусь в Башню предков и лягу на пол, чтобы больше не встать.
– Я понимаю, что это не игра, – пробормотала я. – Понимаю, как велика опасность. Очень вели-ка. И не буду действовать безответственно и неразумно.
Некоторое время Уклод смотрел мне в глаза, а потом кивнул:
– Пошли. Корабль вон там.
КУРТКА
Он зашагал по улице, удаляясь от площади. Я бросила куртку, которую держала в руках, сделала вслед за ним несколько шагов… вернулась и снова подняла куртку. Она была влажная, дырявая и дурно пахла; однако я знала, что люди в Технократии считают глупым и заслуживающим презрения того, кто разгуливает повсюду с голой задницей.
Я не из тех, кого волнует чужое мнение; но в тот момент мне чуть-чуть не хватало силы духа. К тому же, подумала я, может, существуют важные Научные причины, по которым на чужой планете стоит носить одежду. Опасные космические лучи или что-то ядовитое в атмосфере; вот и надевают куртку, чтобы защитить себя от вредного воздействия.
Ношение одежды – не обязательно трусливая уступка предрассудкам глупцов; его можно рассматривать как проявление разумной предосторожности.
Да, именно так!
Сжимая в руках куртку, я сделала глубокий вдох и поспешила вслед за Уклодом; его следы заметно выделялись на тающем снегу.
ЧАСТЬ III
КАК МЕНЯ ПРОГЛОТИЛО ОГРОМНОЕ СУЩЕСТВО
РАЗНОВИДНОСТИ КОСМИЧЕСКИХ КОРАБЛЕЙ
Космический корабль находился на расстоянии трех кварталов, все еще в той зоне, куда долетал снег. Уклод посадил его на широком перекрестке; места тут было поменьше, чем на центральной площади, но, как мне кажется, он не хотел, чтобы пострадали доказательства пребывания здесь разведчиков.
Корабль Уклода ничуть не походил на то судно, которое восстанавливали разведчики, когда я прилетела в этот город, – оно напоминало большую стеклянную рыбу… хотя Фестина говорила, что это не рыба, а млекопитающее кит-касатка. Форма корабля не являлась результатом выбора самих разведчиков; напротив, многие из них считали варварством то, что корабль выглядел не как абстрактный предмет, а как животное. Однако они вынуждены были использовать корпус старого космического корабля, построенного еще древними обитателями Весловилля, потому что нищие лишены возможности выбирать. Вот как я замечательно формулирую мысли!
На мой взгляд, рыба – отличная форма для космического корабля; нетрудно представить себе, как он ныряет в черные глубины космоса и проносится мимо водоворота галактик. И на орбите такой корабль выглядел бы вполне уместно, поскольку это в характере рыбы – плавать, описывая бессмысленные круги. С другой стороны, вообразить летящим сквозь космическую пустоту корабль Уклода было гораздо труднее: он представлял собой просто огромный серый шар, высотой в пять этажей, который был засыпан снегом. Снежный ком, катящийся с горы, – согласна, но никак не «странник космических дорог».
– Разве он не прекрасен? – спросил Уклод, когда мы подошли к кораблю.
– У него сферическая форма, – ответила я, тактично уводя разговор в сторону. – Ты не опасаешься, что снег может создать проблемы? Иногда, если механизм намокает, электрические сети начинают искрить.
– К счастью для нас, у него нет электрических сетей. Чистая биоэнергетика.
Я не понимала смысла слова «биоэнергетика», но предположила, что это нечто скучное из области Науки, и объяснения Уклода только выведут меня из себя. Чем ближе мы подходили к кораблю, тем яснее становилось, что он не серого цвета, а скорее белесоватого и покрыт или обмотан непонятными серыми волокнами. Его белая поверхность выглядела влажной, липкой и поблескивала, как мокрый снег вокруг. Чтобы лучше представить себе, о чем я говорю, вообразите покрытое слизью яйцо, отложенное в стоячую воду и обмотанное серой паутиной, так что ее нити-пряди утопают в этой слизи.
Короче, на вид корабль был ужасно мерзкий… и, подойдя вплотную, я прикоснулась к нему, чтобы проверить, мерзкий ли он и на ощупь. Да, так оно и было – точно птичье дерьмо, когда оно падает на вас сверху.
– Что ты делаешь? – спросил Уклод.
– Хотела проверить, такой ли корабль отвратительный на ощупь, как на вид. Оказывается, да.
– Эй! – закричал Уклод. – Не смей оскорблять «Звездную кусаку»!
– Если ты назвал свой корабль «Звездной кусакой», худшего оскорбления при всем желании не придумать.
ПРИРОДА «ЗВЕЗДНОЙ КУСАКИ»
Я медленно огибала судно, спрашивая себя, почему у чужаков корабли всегда внешне такие отталкивающие. Уж конечно, дело не в том, что вселенная требует, чтобы космические средства передвижения напоминали большие липкие яйца, обернутые волокнами; разумная вселенная наверняка не одобрила бы такой дизайн. Сделайте свой корабль из красивого, гладкого стекла, и, уверена, вселенная позволит вам летать гораздо быстрее просто потому, что вы приложили усилия, стараясь выглядеть прилично. Но об этом людям, которые считают себя Учеными, лучше и не заикаться – они в самой подлой манере высмеют и заставят почувствовать себя глупой, пусть даже вы знаете, что обладаете способностью проницательного восприятия жизни.
– Почему он такой? – спросила я Уклода, который следовал за мной по пятам. – Почему весь липкий и мокрый? Вот у людей нет таких безобразных кораблей – говорят, они похожи на длинные жезлы, покрытые приятной для взгляда керамикой. Они тоже белые… что, конечно, хуже, чем прозрачные, но гораздо лучше, чем эта влажная серость.
– Ну, когда люди присоединились к Лиге Наций, они получили в дар другие технологии, чем мои предки. У людей корабли в форме жезлов; у нас, дивиан, – заретты.
– Это и есть заретта?
– Точно! – Он ласково похлопал корабль по влажному боку. – Славная молодая кобылка, всего тридцати лет от роду… но необыкновенно умная и резвая.
Я отступила на шаг.
– Она живая?
– В высшей степени. Дочь «Солнечного ветра» и «Шептуньи Небьюлы III», данное обстоятельство должно было бы произвести на тебя впечатление, если бы ты понимала что-нибудь в чистокровных зареттах. Эта малышка стоит дороже небольшой звездной системы; все богатые мужчины и роскошные женщины взвыли бы от зависти, если бы только я мог поведать миру о том, какую игрушку мне удалось заполучить. Но я не могу: при рождении «Звездная кусака» не получила благословения службы, регистрирующей родословные. А все из-за небольшого отступления от нормы в процедуре разведения.