– Конечно, – ответила Имма, как бы подтверждая очевидную для всех истину. – Но Весло тоже представитель нашей расы. Неужели вы этого еще не поняли?
САМЫЕ ТУПЫЕ СОЗДАНИЯ ВО ВСЕЛЕННОЙ
– Я не какой-нибудь мерзкий шадилл! – воскликнула я. – Ни чуточки!
– Шадилл, шадилл! – Говорящий облачный шар Эстикуса слегка вытянулся в мою сторону. – Твой геном на 99, 999 процента такой же, как у нас.
– Разница между тобой и нами не больше, чем между твоими товарищами фрипом и туе-туе, стоящими в нашем коридоре, – пояснила Ихмма. – Или между женщинами-зареттами, большими, шарообразными, и их мужчинами, гораздо меньше размером и похожими на облако. Внешний облик имеет мало значения по сравнению с хромосомами и цитоплазмой. Ваша раса вылеплена по нашему образцу.
– Но я из прекрасного стекла! Никакой шерсти! У меня пять пальцев, нет когтей… и хвоста… и рта с этими клацающими…
– Пустяки, – заявила Имма. На мгновенье ее шар-переводчик превратился во что-то похожее на меня – высокая, человекообразная фигура, – а потом тут же «потек» и принял форму более коренастого «жука». – Внутри у тебя те же органы, позволяющие долгое время прожить без еды, та же клеточная структура, предотвращающая старение, те же защитные системы, практически обеспечивающие невозможность тебя убить. Мы прожили больше пяти тысяч лет. Твои соотечественники способны прожить столько же.
– На что нам эти пять тысяч лет, если у нас устают мозги? – взорвалась я. – Вот еще одна разница между вами и мной.
– Это было необходимо, – ответил Эстикус, – чтобы вы не…
Его золотистый шар распался на множество отдельных прядей, окружающих два небольших комка: надо полагать, таким образом он изображал мой народ и этих двух шадиллов.
– Нам хотелось иметь детей, – продолжал Эстикус, – но что-то изменилось в нас, и мы не могли… это не получалось естественным путем. К счастью для нас, этот корабль предназначался для колонизации других планет и на нем сохранился запас замороженных оплодотворенных яйцеклеток. Мы чуть-чуть подправили в них ДНК, чтобы создать человекоподобную расу, и… Вы действительно похожи на нас, Весло, несмотря на все внешние различия.
Мне по-прежнему не верилось, что это правда, но Фестина задумчиво кивнула и негромко сказала:
– Если мы выберемся из этой заварухи, Весло, я покажу тебе изображения чау-чау и ирландского волкодава; они, несомненно, принадлежат к одному и тому же виду, но внешне отличаются, как день и ночь. По внешнему облику нельзя судить о клеточной структуре. – Она бросила внимательный взгляд на шадиллов. – Значит, вам понадобился труп Весла, чтобы проверить действенность кровавого меда. Из простого любопытства. У вас и в мыслях не было сделать решающий шаг.
Эстикус перевел взгляд на Имму; она уставилась на него. Они замерли на долгое мгновенье… и хотя выглядели они как противные, покрытые шерстью жуки, перед моим внутренним взором возник образ влюбленных, о которых я читала, ставших жертвой трагического недопонимания: когда каждый горячо желает чего-то, но думает, что другой этого не хочет, и потому оба твердят:
– Нет, нет, я не хочу этого.
«Глупцы! – подумала я. – Они оба жаждут трансформации, но боятся признаться в этом». Я прочла это в их глазах – как будто какая-то глубоко запрятанная шадиллская часть меня инстинктивно понимала, что означает выражение их выпученных глаз. Наверно, когда-то Эстикус и Имма действительно боялись погружения в фонтан, однако теперь они страстно желали этого. Даже если в результате им грозила смерть, они жаждали освобождения… но каждый сдерживал себя – ради другого.
– Что за нелепость! – воскликнула я. – Разве вы оба втайне не мечтаете превратиться в желе? Уверена, это желание мучает вас уже не один год. Но, думая, что другой боится, вы молчите о своих переживаниях – из опасения огорчить супруга. Разве не так? Без толку таитесь друг от друга вот уже пять тысяч лет, потому что вы – самые тупые создания во вселенной. – Я указала на наполненный кровавым медом фонтан. – Пожалуйста, нырните туда прямо сейчас и уйдите из нашей жизни.
Тахпо, или шадиллы, или фуентес (как вам угодно) таращились на меня добрых пять секунд, а потом снова уставились друг на друга, медленно двигая мандибулами. Эстикус шептал что-то – по-настоящему шептал, ртом, не через облачный шар над головой. Имма отвечала ему. Застыв нос к носу, держась за руки и сплетя лопатообразные хвосты, они шептались, шептались…
Фестина наклонилась ко мне.
– Если они и впрямь просто сдерживали себя ради друг друга… это так чертовски сентиментально, что меня вот-вот вырвет.
– Это не сентиментально, это просто нелепо, – ответила я. – Во вселенной полно нелепых созданий. Кроме того, эти двое заявляют, что принадлежат к тому же виду, что и я… а мне вскоре предстоит стать жертвой усталости мозга. Может, у шадиллов мозги тоже устают, в особенности после того как проработали пять тысяч лет. Или они не впадают в спячку, просто приходят в такое состояние, когда плохо соображают.
– Не исключено. – Фестина не спускала взгляда с супругов. – Это будет потрясающе – если они все же решат нырнуть в кровавый мед. Вряд ли чужаки будут представлять для нас угрозу в форме желе – уровень развития желеподобных столь высок, что им нечего опасаться ни людей, ни кого-либо еще. Немного везения, и мы получим свободу; если уж на то пошло, они даже могут подарить нам этот корабль. Им он станет без надобности.
– Ты имеешь в виду, что они скажут: «Теперь мы видим свет», и все неприятности на этом закончатся? Никому даже не придется разбивать нос?
Фестина ткнула пальцем в мою куртку.
– Теперь ты разведчик, Весло. Идеальный исход любой разведывательной операции – выбраться из нее целым и невредимым; не врезать противнику по заднице, не вынудить его позвать на помощь дядю. Не знаю, случалось ли кому-то из разведчиков встречаться с чужаками, которые сказали бы: «Простите, но больше мы вам не причиним никакого беспокойства… и, между прочим, вот вам ключи от нашего космического корабля». Но, Богом клянусь, каждый разведчик молится, чтобы все произошло именно так скучно. Когда скучно, это хорошо. Когда скучно, это значит, что ты переживешь еще один день.
– Но они же ужасные негодяи! – прошептала я. – С виду вроде бы просто глупые жуки, а на деле они и их сородичи создали хаос по всей галактике. Что они сотвори\и с моим народом? С твоим? С дивианами, кашлингами и остальными, кого они «одарили»? Много лет назад кашлинги были разумными существами, а теперь стали тщеславными и несносными: разве это не результат деяний шадиллов? И по словам Иммы, они делали это сознательно! Стремились к тому, чтобы кашлинги стали глупыми и ни на что не годными. Из чистого эгоизма вроде бы безвредные с виду жуки превратили миллиарды живых существ в посмешище.
– Думаешь, я не понимаю этого? – ответила Фестина. – Думаешь, я не понимаю, как изменились люди и все остальные? Черт, Весло, homo sapiens всего лишь пародия на то, кем они были когда-то; проклятая Технократия обленилась, отупела и насквозь изъедена порчей – и все благодаря кучке мохнатых уродов, которым плевать, какие беды они причиняют, если это позволяет не принимать так пугающего их решения. Чтобы ты знала, я просто дрожу от ярости, Весло, просто злюсь как черт. С радостью оторвала бы мандибулы и запихнула им в глотки. Однако месть – не мое дело; как всегда, я просто стараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы выпутаться из очередной паршивой ситуации. Поэтому давай стиснем зубы, забудем, что тахпо изуродовали больше разумных созданий, чем кто-либо другой в истории, и скрестим пальцы, чтобы эти двое просто взяли и вышли из игры. Когда их не станет, когда мы окажемся в безопасности… вот тогда и посмотрим, можно ли как-то исправить причиненный этими ублюдками вред.
Нет, мне этот план был не по душе: позволить злодеям перейти на высшую ступень развития после всех безобразий, которые они натворили. Однако времени на разработку альтернативной стратегии не было, потому что как раз в этот момент Имма и Эстикус обернулись к нам. Физиономии у них, конечно, ничуть не изменились к лучшему… и все же сейчас мандибулы двигались не с такой яростью; казалось, владевшее шадиллами внутреннее напряжение разрядилось.