– Это очень невоспитанно с твоей стороны – не предупредить меня о том, что должно было произойти.
– Тебе же не нравилась идея быть проглоченной, – ответил он. – Я посчитал, что так будет спокойнее – не объяснять тебе раньше времени.
– Ты подумал, что я могу сбежать? Или причинить тебе неприятности? – Я сердито уставилась на него. – Начиная с этого момента запомни: неприятностей у тебя будет меньше, если ты станешь держать меня в курсе. Понял?
Как бы в ответ на мои слова пол под ногами слегка вздрогнул.
– «Звездной кусаке» не нравится, – сказал Уклод, – когда люди угрожают ее папочке. У тебя будет меньше неприятностей, мисси, если ты запомнишь это.
– Что она сделает? Съест меня? Это уже, можно сказать, произошло.
– Она нас не съела, а лишь вдохнула. В том месте, где глотка изгибается, мы свернули и попали не в пищевод, а в легкие, где и находятся жилые отсеки. Здесь восемнадцать комнат: спальни, ванная, рабочие помещения, все внутри расширенных альвеол. У моей девочки есть и настоящие альвеолы, точно так, как в твоих легких, но именно эти восемнадцать были сознательно увеличены настолько, чтобы в них могли жить люди нашего размера.
– Выходит, мы попали не в то горло. Когда такое происходит со мной, я кашляю.
– «Звездная кусака» не кашляет! – рявкнул Уклод. – Просто… – Он вперил в меня сердитый взгляд. – Просто забудь, что она живая, договорились? Думай о ней, как об обычном космическом корабле – ничего фантастического, ничего странного. А теперь пошли по бронхиальной трубе на капитанский мостик.
Он направился в дальний конец комнаты и топнул ногой по полу. Точно сфинктер, открылась часть стены, и за ней обнаружился проход. Он был освещен тем же желтым светом, что и комната, где мы находились.
– Если здесь есть освещение, почему его нет в глотке? – спросила я.
– Это было бы неплохо, – согласился Уклод, – но непрактично. Здесь свет исходит от фосфоресцирующих грибов, растущих на альвеолярных мембранах и всасывающих питательные вещества из кровеносной системы «Кусаки». В глотке грибы не приживаются: слюна стремится растворить… м-м-м… ну, слюна ведь вроде воды, да, а грибы под водой не растут.
Обмануть меня ему не удалось – он хотел сказать, что слюна стремится растворить все, что поступает в пищеварительную систему. А я-то вся еще мокрая от этой самой слюны, и там, где она высыхает, на коже остаются неприятного вида следы.
К счастью, во время путешествия по глотке я не выпустила из рук куртку разведчика и сейчас принялась вытираться ею.
ЧАСТЬ IV
КАК Я НАГНАЛА УЖАСА НА ВЕЛИКАНШУ
ВОПЛОЩЕНИЕ РОБОСТИ
Длинный коридор имел вид трубки и больше всего походил на… ну, наверное, так выглядит внутренность червя. Потолок нависал так низко, что мне приходилось пригибаться или, точнее говоря, идти с опущенной головой. Практически я не видела ничего, кроме пола, довольно мерзкого на вид – его поверхность была «вымощена» похожими на ребра выпуклыми рубцами, расположенными на расстоянии ширины пальца друг от друга, и в эти щели виднелась мерзкая голубоватая кожа, пронизанная извилистыми алыми венами. Идя по полу, вы не касались этой кожи, но ощущение возникало такое, будто она мягкая, дряблая и противно мясистая. Она напомнила мне мертвых птиц и животных, которых я время от времени находила, когда рубила деревья: наполовину обглоданных, окровавленных, мокрых от росы, иногда высохших, иногда вздувшихся, отвратительно-безобразно-мертвых.
Однако кожа под ногами не была мертва, хотя, казалось, принадлежала трупу. Стараясь не обращать на нее внимания, я продолжала идти, опустив голову и глядя на мелькающие передо мной ноги Уклода. Так мы прошли через еще один сфинктер и оказались во второй освещенной желтым светом комнате. И тут в поле моего зрения попали еще две оранжевые ноги. Я подняла голову и увидела существо, очень похожее на Уклода, но с некоторыми важными различиями. Прежде всего, это была женщина, хоть и одетая в точно такие же, как на моем спутнике, короткие серые штаны и белую рубашку, однако под этой рубашкой проступали внушительных размеров округлости. Мышцы у нее были литые, выпуклые, и одежда заметно обтягивала их: огромные руки, огромные ноги и просто невероятно широкие плечи. Она была лишь чуть выше меня – ну, может, на две ладони выше, но это, по-моему, немного, – однако по сравнению с Уклодом выглядела абсолютной великаншей. В то же время целый ряд одинаковых физических атрибутов свидетельствовал о том, что она принадлежит к тому же виду: шары над верхней частью головы, аналогичная структура лица, пористая оранжевая кожа.
Несколько мгновений женщина не произносила ни слова – просто таращилась на меня широко распахнутыми глазами, затем положила руки на плечи Уклоду и с такой силой вцепилась в них, что едва не стащила с него рубашку. Она словно пыталась укрыться за ним… что, конечно, выглядело, как если бы медведь пытался спрятаться за спиной сурка.
Оранжевая великанша хранила молчание, и Уклод мягко накрыл ее руки своими.
– Не волнуйся, – сказал он ей. – Все в порядке. Это друг.
Она не двигалась. Взгляд немигающих глаз все так же был прикован ко мне, рот плотно сжат. Я не выдержала и тихо спросила оранжевого коротышку:
– Что с ней? Она не в своем уме, или, может, какие-то химические нарушения в мозгу?
– С ней все в порядке. – Маленький человек вывернулся из рук женщины, обхватил ее за спину и подтолкнул вперед. – Дорогая? Дорогая, это Весло. – Голос его был заботлив и нежен.
– Весло? – прошептала великанша.
– Да, – сказала я. – Весло – это приспособление, которое используется для продвижения судна.
– Но… – Женщина так быстро закрыла рот, что раздался хлопающий звук.
– Знаю, знаю, – закивал Уклод, – нам сказали, что Весло мертва. Значит, в отчет вкралась ошибка.
– Да, на самом деле я не умерла. – Ничего не оставалось, как подтвердить его слова. – Не бойся, я вовсе не оживший труп, восставший из могилы, чтобы терзать души смертных.
Мои объяснения явно не успокоили женщину. Уклод снова подтолкнул ее на шаг вперед и сказал:
– Ну же, милая, поздоровайся с Веслом.
– Привет, Весло, – еле слышно откликнулась великанша.
Было что-то странное в ее голосе – как будто на самом деле он звучал низко, но она заставляла себя говорить на более высоких тонах – вроде мужчины, притворяющегося женщиной. Я задумалась – а может, это и есть мужчина, несмотря на выпирающие из-под рубашки округлости? Что, если среди чужаков некоторые мужчины имеют округлости на груди? С другой стороны, может, женщины чужаков с низкими голосами по какой-то глупой местной причине заставляют свои голоса звучать выше… Ужасно скучно было думать об этом, ну я и перестала, ведь мне нет равных в умении прекращать бесполезные размышления.
– Отлично проделано, – похвалил ее Уклод таким тоном, словно произнесение слова «привет» требовало огромного мужества. – Весло, познакомься – моя жена Ладжоли.
– Ладжоли – это маленькая стеклянная бутылка, которая используется для хранения паприкааба, – прошептала женщина.
Оранжевый человечек улыбнулся ей.
-Видишь,Весло? Ладжоли объяснила тебе, что означает ее имя.
– Я не знаю, что такое паприкааб.
Великанша не ответила, коротышка наклонился ко мне и тихо пояснил:
– Черт меня побери, если я сам знаю. Малышка родом с другой планеты – она туе-туе, а я фрип. Мы молодожены и пока плохо знакомы с обычаями друг друга.
– А-а-а… – Глядя прямо в глаза женщине, я сказала, произнося слова очень отчетливо, как это делают, разговаривая с умственно отсталыми: – Очень рада, что ладжоли – стеклянная бутылка. Уверена, она очень красивая.
Некоторое время великанша молча таращилась на меня, потом прикоснулась к моей руке и робко улыбнулась.
НА КАПИТАНСКОМ МОСТИКЕ «ЗВЕЗДНОЙ КУСАКИ»
– Ну, вот и хорошо! – преувеличенно бодро заявил Уклод – так обычно говорят мужчины, когда делают вид, будто все проблемы улажены раз и навсегда. – Хватит болтовни… пора работать. Раньше или позже появятся корабли флота, и к этому времени нам желательно убраться отсюда.